Испанские грезы
Шрифт:
Вильда впервые осознала, что, ложась в постель, она для удобства распустила волосы. Теперь они окутывали ее плащом, и она понимала, что если сама существует, как во сне, маркиз чувствует то же самое.
Словно не находя больше слов, он прикоснулся губами к ее лбу.
Мгновение спустя он сказал нетвердым голосом:
– Что же нам делать друг с другом, Вильда?
Где-то глубоко у нее таилась мысль, в которой она не смела признаться самой себе. Если он предложит ей что-то, считая ее только гувернанткой Мирабеллы, его предложение будет такого же рода, как те, что король делал дамам, проникавшим к нему по потайной лестнице.
С ужасом она быстро проговорила:
– Прошу вас… мы не можем говорить об этом сейчас! Все случившееся кажется мне кошмаром!
Она говорила умоляющим тоном, и он ответил спокойно:
– Ты же знаешь, я не сделаю ничего, чтобы причинить тебе страдание сильнее того, что ты уже пережила. Ты права, Вильда. На эти вопросы можно ответить в другой раз. Будем сейчас просто счастливы тем, что мы вместе, и я уже не опасаюсь потерять тебя навсегда.
Поскольку он уступил так быстро и с такой готовностью, Вильда снова опустила голову ему на плечо, и прикосновение его губ уже не тревожило девушку.
Она с радостью думала о том, что Мирабелла и она спасены, и когда Рамон наконец прорвется в гостиную, а затем в спальню, он никого там не застанет.
И снова маркиз, как будто читая ее мысли, сказал негромко и ласково:
– Забудь об этом! С этим покончено! Я никогда больше не оставлю без защиты кого-то столь для меня драгоценного.
Вильда закрыла глаза.
В его голосе снова звучала страстная нотка. И в его близости она ощущала притягательную силу, увлекающую ее в небеса.
Она вспомнила, как он впервые поцеловал ее. Как только она узнала, кто это был, она устремилась к нему всем своим существом, как будто полностью ему отдаваясь.
Они еще долго ехали молча. И Вильда думала, словно читая эти слова, огненными буквами написанные в ночном небе: «Это и есть Любовь».
Спустя некоторое время, на пути к дому маркиза, она сказала:
– Пожалуйста, можно мне… не встречаться с кем-либо в таком виде, в каком я сейчас?
Он не успел ответить, как она быстро продолжила:
– Прошу вас, отведите Мирабеллу к матери и скажите ей, что произошло. Я… я объясню все утром, но не… сейчас.
– Я понимаю! – сказал маркиз. – Ты уже достаточно вынесла.
Он выпустил ее из своих объятий.
– Ложись и усни, моя любимая. Доверься мне, и все будет так, как ты захочешь.
Лошади остановились, и у Вильды не было времени поблагодарить его. Дверца кареты открылась, и Вильда увидела лакеев маркиза в их великолепных ливреях.
Он вышел и взял почти проснувшуюся Мирабеллу из рук Вильды.
– Отвезите мисс Уорд к боковому подъезду и проследите, чтобы ей помогли подняться к себе.
Вильда откинулась на подушки, дверца кареты захлопнулась, лошади снова тронулись, и она увидела, как маркиз несет Мирабеллу по ступеням парадной лестницы.
С мучительной болью, как от удара ножом, она поняла, что он уходит от нее, уходит из ее жизни.
Это был неизбежный конец, ничего другого и быть не могло.
Глава 7
Вокзальные служащие и прислуга маркиза раскланялись. Поезд набирал скорость. Вильде казалось, что она покидает мир своих грез.
Ей с трудом верилось, что так много всего произошло за такое короткое время.
Когда она, шатаясь, поднялась наверх с помощью горничной, призванной к ней по распоряжению маркиза, крайнее утомление волнами накатилось на нее.
И в то же время эти волны сливались с невыразимым восторгом, потому что она была рядом с маркизом и слышала его голос. Она знала, что звуки этого голоса будут преследовать ее до конца дней.
Но Вильда слишком устала, чтобы ясно что-то осмыслить. Когда она добралась до своей комнаты, с другой половины дворца прибежала еще одна горничная, чтобы сообщить ей, что Мирабелла осталась на ночь в спальне матери.
Когда Вильда разделась и легла, она испытывала огромное облегчение при мысли, что ей не нужно думать ни о ком, кроме себя. Едва опустив голову на подушку, она погрузилась в сон.
Ей показалось, что она проспала не более нескольких минут, когда ее разбудила горничная, что-то возбужденно говорившая, стоя у ее кровати.
С ощущением, словно она пробиралась сквозь клубы тумана, Вильда с трудом открыла глаза.
– Что… что такое? В чем… дело?
– Мне приказано сказать вам, сеньорита, что сеньора немедленно возвращается в Англию.
Вильда не сразу могла понять, что ей говорят. Но как только слова проникли в ее сознание, она резко поднялась и села в постели.
– Вы сказали… уезжает в Англию?
– Да, сеньорита. Экипажи подадут через час. Я вас не разбудила раньше, потому что у вас был такой усталый вид.
Ошеломленная, Вильда оглянулась по сторонам и увидела, что все ее вещи уже собраны, а две горничные, укладывавшие вещи Мирабеллы, трудились, вероятно, очень тихо, или она так крепко спала, что их не слышала.
Вильда заставила себя встать и одеться. Она успела только наскоро выпить чашку кофе, поданную ей на подносе до того, как сундуки и баулы унесли вниз, и лакей доложил, что графиня ее дожидается.
Вильда подхватила накидку, которую Гермиона дала ей перед отъездом из Англии. Кинув быстрый взгляд в зеркало, она заметила, что очень бледна. Но думать об этом было некогда, и она спустилась вниз и побежала по коридору, ведущему к парадной лестнице.
В этот момент в вестибюле появились Гермиона с Мирабеллой. Девочка подбежала к ней.