Испанские грезы
Шрифт:
– Вот это я рад слышать. А потом, когда ваша воспитанница уснет, вы сможете на деле показать мне свою благодарность.
При этих его словах у Вильды замерло сердце.
– После ужина я уложу леди Мирабеллу в постель и сама тоже лягу. Я очень устала от всех этих неприятностей, и они меня очень расстроили.
Рамон подошел к ней ближе.
– Я вас утешу, сеньорита. Почему бы нам не развлечься в постели?
На мгновение Вильда потеряла дар речи.
– Убирайтесь вон! – проговорила она. –
Он засмеялся, и этот смех прозвучал угрожающе.
– Мы поспорим об этом попозже. Уложите ребенка. Я подобрал ей постель подходящего размера, а мы с вами развлечемся, как это делает его величество, бывая здесь.
Вильда дрожала, но со смелостью, которой она от себя не ожидала, она с вызовом сказала:
– Не смейте так со мной говорить! Пусть мы ваши пленники… но я требую, чтобы вы обращались с леди Мирабеллой и со мной с уважением. А теперь убирайтесь отсюда и не смейте возвращаться!
Она говорила так свирепо, что ей казалось, ее тон должен был смутить Рамона. Но он только засмеялся, искренне забавляясь.
– У вас храбрость тигрицы, и будет очень приятно вас укротить. Но я подожду, пока вы поужинаете. И уложите ребенка, если не желаете, чтобы она была зрительницей.
Вильда вновь хотела заспорить с ним, но прежде, чем она успела найтись с ответом, он вышел, улыбаясь, словно в предвкушении ожидаемого удовольствия.
Ключ повернулся в замке, и она услышала, как его шаги постепенно затихли внизу.
Сверхчеловеческим усилием она заставила себя заняться Мирабеллой, рассматривавшей стоявшую на столе еду. Так как Вильда и Рамон говорили по-испански, девочка не поняла ни слова из их разговора и поэтому оставалась совершенно спокойной.
Она уселась за стол, и когда Вильда налила ей тарелку супа, начала есть с удовольствием.
– Хороший суп, мисс Уорд! – сказала она. – Намного лучше, чем то ужасное мясо, что они нам давали раньше.
Вильда налила немного супу и себе, но она была так встревожена, что не могла проглотить и ложки.
Она, однако, сумела убедить Мирабеллу не только доесть суп, но съесть телятины и сыру.
Мясо было жирноватое, но вполне съедобное, а девочка проголодалась, поэтому она съела все и еще немного фруктов.
Откинувшись на стуле, Мирабелла пожаловалась, что устала.
– Я знаю, – признала Вильда. – И тебе лучше сейчас лечь и заснуть. Я уверена, что утром кто-нибудь нас освободит.
– Как я могу лечь спать, когда у меня нет ночной рубашки? – спросила Мирабелла, когда они перешли из гостиной в спальню.
– Придется тебе спать в дневной, – ответила Вильда.
Мирабелле это показалось смешно, и без дальнейших возражений она позволила Вильде себя раздеть.
Глядя на маленький диванчик, она сказала:
– Я не хочу спать здесь!
– Мы могли бы обе спать в большой кровати, – предложила Вильда.
– Вместе?
– Я думаю, нам было бы так уютнее.
Мирабелла взвизгнула в восторге.
– Я бы очень хотела. Тогда я даже не стала бы бояться.
«Жаль, что я не могу сказать того же о себе», – подумала Вильда.
Она выслушала, как Мирабелла прочитала молитвы, уложила ее в королевскую кровать и укутала.
– А теперь спи, – сказала она. – Я приду через несколько минут, но мне нужно кое-что сделать в другой комнате.
– А вы скоро придете? – спросила Мирабелла с некоторой тревогой. Но глаза у нее слипались, и было видно, что она хочет спать.
– Скоро, – пообещала Вильда.
Она уже убедилась, что в спальню короля был вход только через гостиную.
Вильда догадалась, Рамон выбрал эти две комнаты в качестве тюрьмы для них, потому что дверь в гостиную была очень тяжелая.
Возможно, это было сделано из соображений безопасности еще при постройке дворца.
Закрыв дверь между спальней и гостиной, откуда должен был появиться Рамон, как он ей угрожал, девушка увидела, что ни замка, ни задвижки на двери не было. Ничто не могло помешать ему войти.
Осмотревшись по сторонам, она начала передвигать мебель. У стены стоял прекрасно инкрустированный комод с золочеными ручками. Он был тяжелым, но ей удалось, толкая и подтягивая, переместить его к двери. На столе, за которым они ужинали, она поместила обитые бархатом кресла с резными ножками.
Вильда удивлялась потом, откуда у нее взялись силы поднимать столь тяжелые даже для здорового мужчины предметы. Но сил ей придавал страх.
Наконец, когда за окном уже стемнело, перед дверью громоздилась гора мебели, которая должна была стать преградой для Рамона, даже если бы он привел своих людей помочь ему взломать дверь.
Вильда не хотела полагаться на случай, поэтому, вернувшись в спальню, где крепко спала Мирабелла, она принялась передвигать мебель к двери, точно так же, как уже сделала это в гостиной.
Когда она закончила, за окнами было совсем темно, и она почувствовала ужасную усталость.
В комнате была только одна маленькая свеча, но Вильда боялась ее зажигать, в случае если вернувшийся Рамон поймет, что она не спит, и вообразит, что она его ждет.
Вместо этого она раздвинула шторы, чтобы, когда взойдут звезды, в комнате стало светлее. Быть может, хотя она и не была в этом уверена, появится и луна.
Бросив последний взгляд на груду мебели у двери, она почувствовала себя в большей безопасности. Она сняла платье и, оставшись в корсете и нижней юбке, забралась в постель рядом с Мирабеллой.