Испанский сон
Шрифт:
Я вышел, и одновременно со мной вышел из машины водитель. «Извините за неудобство», — сказал бесцветный человек, и водитель, оказавшийся молодым здоровым парнем, быстро обшарил меня сверху донизу, ища, очевидно, оружие. «Таков порядок, — сказал человек, — а теперь вас ждут». Я проследовал за ним. Он открыл передо мной заднюю дверцу военной машины, помог усесться и сразу же сам сел со мной рядом. Сиденья внутри вездехода были расположены одно против другого, как в кинематографическом лимузине (в настоящих я не имел удовольствия побывать); в полумраке я не сразу рассмотрел двух мужчин, сидевших напротив меня. Но один из них пошевелился, слегка подался вперед, то есть ко мне, и я узнал его: это был тот самый член правительства, муж моей подзащитной по имени Ольга.
«Здравствуйте, Корней Петрович, — сказал он замогильным голосом и назвал себя. — Очень рад познакомиться. — Мы пожали друг другу руки; рука у него была такая же, как голос — какая-то замогильная. — Я слежу за тем, как вы ведете защиту моей жены».
«Вот как». — Я просто не знал, что сказать. Было бы глупо благодарить его за это.
«Мне кажется, вы действуете очень профессионально».
За это можно было поблагодарить.
«Спасибо, — сказал я, — весьма польщен».
«Познакомьтесь, — сказал министр, — это Виктор Петрович, мой референт».
Мы с Виктором Петровичем — то есть с тем, кто сидел рядом со мной — пожали друг другу руки.
«Виктор Петрович, вплоть до особого распоряжения, будет полностью представлять меня в этом деле, — сообщил министр. — Он передаст вам всю относящуюся к делу информацию. Через него же я узн'aю о тех или иных новостях или проблемах».
«Хорошо», — сказал я.
«Как ваше здоровье?» — спросил министр.
«Спасибо, — сказал я, — более или менее. А ваше?»
«Надеюсь, — уклончиво сказал министр. — Спасибо, Корней Петрович. Было приятно с вами побеседовать».
«Взаимно».
«Виктор Петрович, — сказал министр, — позаботьтесь, чтобы Корнея Петровича отвезли».
Виктор Петрович потянулся к дверце машины.
«Через пятый распределитель, пожалуйста», — внушительно сказал ему министр.
«Понял», — сказал Виктор Петрович, выскочил из машины и придержал передо мной дверцу.
«До свидания, Корней Петрович», — сказал мне министр и подал руку. Я пожал ее и тоже сказал: «До свидания». Человек, сидевший на одном сиденье с министром, за все время нашей беседы не проронил ни слова.
Меня усадили в черную машину. Виктор Петрович вручил водителю какую-то бумажку, попрощался со мной и возвратился в вездеход. Машина, в которой был я, тронулась. Меня привезли в город, за ворота с часовым в маскировочной форме; машина остановилась возле закрытых, обитых жестью дверей помещения, похожего на гараж; водитель вышел из машины и зашел в эти двери через вырезанную в них калитку. Через минуту он снова появился оттуда, сопровождаемый женщиной в белом халате.
«Здравствуйте, — сказала мне женщина. — Прошу вас».
Я последовал за женщиной, а водитель — за мной. За жестяными дверями раскинулся склад всего. Ближе к дверям была еда, дальше — предметы домашнего обихода, а еще дальше, в необозримую глубину, уходили полки с мануфактурой.
«Выбирайте, пожалуйста», — сказала женщина.
«Вы извините, — сказал я, точь-в-точь как ты, — но знать бы еще, сколько это стоит. Понимаете, я специально сюда не готовился и не взял ни особенно много денег, ни даже хозяйственной сумки».
Женщина озадаченно посмотрела на водителя и — на бумажку, которую она держала в руке.
«Шутите, — сказала она. — Вы же по второй разнарядке. Литеры «А» и «Б» бесплатно, то есть вон до того шлагбаума, — показала она куда-то вдаль, — а сумочку я вам подберу, уж не беспокойтесь».
Я пошел вдоль полок. Чего там только не было! У меня слюнки потекли. В конце концов я взял не так уж много, потому что если брать много, там можно было брать все подряд. Женщина удивилась малому количеству взятого. Я расписался в составленной ею ведомости. «У нас строго, — похвасталась она, — каждый продукт на учете». Водитель взял сумку, совсем не тяжелую, и понес в машину. Я попрощался с женщиной и вообще со всем этим замечательным, гостеприимным заведением. Мы выехали из ворот с часовым, и меня отвезли домой. Машина, как и положено в целях конспирации, остановилась за квартал до моего подъезда.
Вот так началось мое знакомство с правительственными кругами. На следующий день Виктор Петрович снова прислал за мной машину, но на этот раз простую, белую, и меня доставили в обычный кабинет обычной конторы, каких в Москве полным-полно. Зато вещи, которые он мне рассказал, оказались совершенно необычными.
Оказалось, например, что первое впечатление, будто уголовное дело против Ольги есть политическое дело против министра, было впечатлением ошибочным. Само по себе это дело, как я уже упоминал, было совсем неинтересным. Не то что у тебя, точнее, у твоего Отца…
— …если я не ошибаюсь в своих построениях о мотиве, — добавил Корней Петрович, — а ошибаюсь я редко, учти.
— Корней Петрович, — сказала здесь Марина, — вы упомянули об Отце… Извините, что я перебила ваш рассказ; это буквально на минутку. Но раз уж вы сами коснулись этой темы, могу я спросить: что мы будем делать дальше?
— Хм, — сказал Корней Петрович. — Что делать?.. Извечный вопрос. Не знаю, Марина. Пока не могу сказать.
Она молчала.
— Это станет известно только завтра утром, — пояснил адвокат, — вначале мы пойдем ко мне на работу, оформим кое-какие бумаги, потом… потом я немножко позанимаюсь сам знаю чем… и, если повезет, завтра же увижу твоего Отца…
— Вот как? — Лицо Марины просветлело. — А я, я никак не смогу Его увидеть?
— Я попробую, — серьезно сказал Корней Петрович. — Но не питай, пожалуйста, надежд раньше времени.
— Хорошо, — тихо сказала она.
— Поменьше Цвейга, понимаешь.
— Да.
— Давай-ка еще по чуть-чуть, — предложил Корней Петрович и наполнил рюмки «Старым Таллином». — Может быть, тебе уже прискучил мой рассказ? — заботливо поинтересовался он. — Ведь этот рассказ, наверно, не совсем то, что ты ожидала… может быть, ты думала, что это будет вроде боевиков со стрельбой…