Испанский сон
Шрифт:
«Чтобы мне дали вышку?»
«Не глупи».
«Не вижу смысла вешать на себя еще что-то».
«Я сказал тебе, что это опасный ход».
«Хм. И зачем? Что должно произойти?»
«Слишком большое дело — слишком большой скандал. Это им не нужно. Все, что они хотят — просто утереть тобой нос всем этим… ну, с кем ты сейчас. Но существует расклад. Кажется, что большой скандал испортит им карты. Поэтому они будут его избегать».
«Они могут испортить большой скандал и оставить маленький».
«Не получится. Если оставят хоть какой-то, новые эпизоды всплывут в суде».
«А
«Знаешь, — сказал я, — я вот не смог сдержать сперму, а они не смогут сдержать информацию. Не хватит ресурсов — ни людей, ни денег, ни времени. Если, повторяю, дело дойдет до суда. Поэтому, я думаю, оно и не должно бы дойти».
Она встала, обошла мой стол кругом и просто села, даже полулегла на пол рядом со мной, рядом с креслом, облокотившись спиной на торчащую из-под стола подкатную тумбу. Теперь, если бы кто-нибудь открыл дверь в комнату, он не увидел бы вообще ничего, кроме меня, сидящего за столом со странным выражением на лице. Чтобы иметь возможность сразу избавиться от внезапного визитера, я поднял телефонную трубку и прижал ее к уху, готовый в случае чего изобразить важный конфиденциальный разговор.
Ее изящная рука расстегнула мои брюки и медленно поползла внутри, по ткани трусов, нащупывая ее мокрые участки. Казалось, она собирается осушить эти участки каким-то неизвестным науке способом. На самом же деле она просто ласкала меня. Я не понял, что двигало ею. Чувство благодарности за интересную мысль? Кайф от пикантной ситуации в кабинете адвоката?
«Для адвоката твоя сперма неплохо пахнет», — задумчиво заметила она.
«Ты же сказала, что у тебя не было адвокатов».
«Не было. Но могу же я пофантазировать. Ассоциативно вообразить могу, разве нет?»
«Ты понимаешь, — спросил я, — что будет, если нас сейчас накроют?»
«Ага», — сказала она и вытащила мой орган из трусов.
«Наверно, ты не понимаешь. Меня для начала отстранят от дела, и вся моя идея, плохая или хорошая, соответственно накроется…»
«Уи-уо». — Она хотела подсказать мне, чем именно накроется идея — как я уже слышал, это слово хорошо звучало в ее устах, но только если они были ничем другим не заняты.
Ладно, подумал я. Если что — я предупреждал.
Минут через пять (никто, конечно, не зашел — когда так нагло, как в кино, никто никогда не заходит) она опять сидела перед столом и курила сигарету, а я с трудом приходил в себя после второго подряд оргазма. Второй подряд — это было немножко ново для меня, особенно в кабинете.
«Ты сказал, — напомнила она, — что они не должны будут допустить большой скандал до суда».
«Да».
«А если допустят?»
«Тогда сядешь».
«Хм».
«Но ты и так сядешь».
«Сроки разные».
«Можно подумать, ты собралась мотать до звонка».
«Ты прав. Но если будет большой скандал, я потеряю весь бизнес. Кто меня будет вытаскивать — ты, что ли?»
«Послушай, что ты все время передергиваешь? Мы говорим о делах, а не только о сперме. Я с самого начала сказал: опасный ход. Тебе решать».
«Хитрый».
Она играла со мной, а между тем речь шла об ее свободе.
«Ладно, — решилась она наконец. —
Марина! не знаю почему, но я влюбился в нее в течение этой ее краткой речи.
«Для начала учти, — сказала она, — у меня нет людей в правоохране, которых я могла бы задействовать».
«Это моя забота, — сказал я. — Но нужны деньги».
«Это есть».
«Тогда составим план…»
Мы составляли план — что и кому подбросить, кому и сколько платить, и через пару часов план был закончен.
А еще через пару часов мы были у меня дома, в моей московской квартире…
— Выпьем еще, — сказала Марина, чувствуя нестерпимое сладкое желание.
Они выпили. Бутылка была уже почти пуста.
— Продолжать? — спросил Корней Петрович.
— Подожди.
Она сползла с кресла на пол и отодвинула в сторону мешающий ей журнальный столик. Упала, покатилась по паласу бутылка с остатками «Старого Таллина». Марина преодолела метр расстояния. Дрожащими от нетерпения руками она расстегивала «молнию», осваивала незнакомую — с дырочкой — конструкцию трусов. Она обнажила Царя… нет, змея… о, как хорошо… о, наконец… прости, Отец — Твой Царь есть Царь Царей, Он выше сравнений… но этот человек так мил, так хорош… и он поможет Тебе скоро быть со мной рядом… а потом, я так хочу, так хочу…
— Теперь продолжай, — сказала Марина.
— Ты думаешь… это легко?
— Продолжай же! — потребовала Марина. — Я жду. Я слушаю.
— О… кей…
— Ну! — нетерпеливо крикнула она.
— Мы приехали… ко мне домой…
— Дальше.
— Ах, — выдохнул адвокат, — что ж ты делаешь!
Он застонал. Она улыбнулась и подставила ладонь под белые змейки. Новые запахи, сколько новых запахов… Она могла бы изгнать змея более высоким способом. Но предпочла просто передразнить героиню рассказа. Узнать, как пахнет то, что когда-то понравилось взрослой женщине по имени Ольга.
— Сиди и не двигайся.
Она сбегала за принадлежностями в хорошо изученный ею туалет, мигом вернулась, и обтирала его долго и тщательно, с быстрыми поцелуями, с огромным удовольствием, любуясь своей работой.
— Спасибо, — растерянно сказал он наконец.
Она подняла на него удивленные глаза.
— Что-то не так?
Он не умеет говорить о любви, догадалась Марина. Жаль… Что ж поделаешь. Ах, Отец, нет Тебе равных.
— Продолжай свой рассказ, — тихо попросила она.