Испепеляющая страсть
Шрифт:
— Ну-ну, Джилли, детка, не шуми, вышла небольшая ошибочка, — увещевающим тоном обратился к ней смуглый рыбак средних лет по имени Гарри.
— Ошибочка? — визг Джилли прервал увещевания Гарри. — Маленькая ошибочка! Ха! Только не делай вид, что ты не узнал меня, Гарри, в полдень, при ярком солнечном свете! Ты не мог не видеть, кто перед тобой!
Гарри с готовностью ухватился за слова Джилли, как за спасительную отговорку:
— Ну, на тебе были все эти штучки-дрючки… И волосы коротко острижены…
— Чушь, Гарри, — отрезала Джилли, остановив поток оправданий.
Она осмотрелась — вокруг
— Что вы там делали, в лабиринте? Зачем пробрались туда, как шайка воров? — спросила она их, по ее спине побежали мурашки — она начинала осознавать серьезность ситуации. Ей не было страшно за себя — никто здесь не причинил бы ей вреда, она была в этом уверена, но эти люди явно чем-то обеспокоены. — Ну же, Гарри, отвечай! Ты ведь пришел туда не за тем, чтобы собирать маргаритки. Что происходит?
Опыт общения с этой девчонкой научил Гарри: она не успокоится, пока не узнает правду (разве не ее бульдожья хватка заставила их взять ее с собой на дело?). Он глубоко вздохнул, снял свою черную вязаную шапочку и опустился на корточки рядом с Джилли, чтобы иметь возможность смотреть ей в глаза.
— Вот в чем дело, мисс, — начал он серьезно, и Джилли, скрестив по-турецки ноги под мокрым и запачканным шелковым платьем, приготовилась слушать его с растущей тревогой.
Гарри рассказал ей об исчезновении двух «урожаев» (добытых контрабандой партий спиртного): в доставке одного из них она принимала участие в ту ночь, когда таможенники чуть не поймали их, вторая партия была доставлена уже после того, как она их покинула. Они извлекли бочонки со дна, спрятали их, как всегда, в прибрежной пещере и стали ждать прибытия сухопутной шайки, которая обычно переправляла «урожай» в глубь страны. Она должна была прибыть на следующее утро. Но когда те прибыли, то обнаружилось, что «урожай» бесследно исчез.
Вторая партия исчезла столь же таинственно. Потерю одного груза можно было приписать тому, что его обнаружила полиция, но второй «урожай» был спрятан в другой пещере, и вероятность того, что таможенникам повезло обнаружить сразу два тайника, была слишком мала, чтобы в это поверить.
Кроме того, продолжал Гарри, до него дошли слухи о том, что молодой граф нуждается в деньгах, причем очень сильно. Разве его слуга Уилстон не появляется каждый вечер в «Петухе и Короне» и не задает странные вопросы? А откуда у графа появились деньги на ремонт Холла? А откуда у Джилли Форчун все эти новые наряды? У той самой Джилли Форчун, которая лучше всех знает все прибрежные пещеры и тайники и может сказать, в какую ночь они выйдут на дело?
Обвинения были обоснованными. Она, конечно, могла бы объяснить, откуда у Кевина появились деньги — от продажи часов из коллекции Сильвестра, — но как отвести от себя остальные подозрения, Джилли не знала. На обвинения в предательстве она не хотела даже отвечать.
— Кто сказал тебе, что мой супруг, граф, стеснен в средствах? — спросила Джилли у Гарри, который выглядел смущенным — в его речи ни разу не встретилось обращение «миледи», напоминающее о ее новом положении, она как раз решила дать
— Я лучше промолчу об этом… — запинаясь, ответил он и добавил: — М-миледи.
— Миледи! Надо же, — фыркнула графиня Локпорт. — Минуту назад я была просто Джилли! Что случилось, Гарри, — ты вдруг вспомнил, что перед тобой враг? А теперь, после того как ты обвинил графа, моего мужа, и меня в очень неблаговидном поступке, и уверяю тебя, я выпущу тебе кишки, если ты будешь вести двойную игру, — а ты меня знаешь, я не угрожаю попусту — теперь говори мне: кто сказал тебе об этом?
Тут-то все и вышло наружу. Несколько месяцев назад Гарри познакомился с человеком, который пообещал ему помочь подороже сбывать товар — так что и шайке Гарри, и тем, кто помогал им на берегу, будет немалая выгода. И уже дважды Гарри получил обещанную прибыль.
— Пустая твоя голова, Гарри, — обругала его Джилли, мигом позабыв о хороших манерах. — Тебе не пришло в голову спросить себя, зачем ему помогать вам?
Джилли быстро сложила два и два — теперь она была уверена, что имеет дело с опасным противником. Джаред говорил о шпионе, и, хотя Кевин пытался замять его слова, Джилли догадалась: он просто не хотел, чтобы кто-нибудь в доме узнал о том, что на побережье орудует иностранный агент.
— А не просил ли этот человек тебя о каких-нибудь ответных услугах, кроме своей доли в прибыли? — спросила она, ее глаза сузились и загорелись голубым яростным огнем.
— Ну может, да, а может, нет, — мялся Гарри. — Что с того?
— Он просил! Недаром ты прячешь от меня глаза. Ну же, Гарри, выкладывай все!
— Пару раз мы перевезли через Пролив одного человека. Но это был всего лишь французишка, он вез деньги и еду своим родным, ведь эти «лягушатники» устроили там революцию. Безобидный малый, — выдавил из себя Гарри.
Джилли в гневе всплеснула руками и выкрикнула:
— Шпион, Гарри! Ты помог отвратительному, злобному шпиону, вот что ты сделал! — Ее крик поверг в ужас полдюжины загорелых мужчин.
— Но мы же не знали, — крикнул один из них.
— Не говорите никому, миледи, — попросил второй.
Они сразу же ей поверили и очень испугались. Но Гарри не зря был их лидером. Несколькими хорошо подобранными словами он успокоил свою команду и обратился к Джилли:
— Мы больше не возьмем на борт ни одного лягушатника, миледи, я вам обещаю! — твердо объявил он. — Мы добрые англичане и не хотим, чтобы на нашей совести была кровь англичан.
— Это все прекрасно, — ответила Джилли, — но есть пара проблем, которые нам необходимо решить. Недостаточно перестать помогать шпиону, его нужно поймать и передать властям. Если ваш помощник привел к вам шпиона, значит, он сам изменник. Прошу тебя, Гарри, назови мне имя этого человека!
Гарри пробормотал что-то себе под нос.
— Что?
— Я говорю, что не знаю его имени, — повторил Гарри со стыдом. — Мы встречались лишь однажды, он подстерег меня ночью и изложил свой план. После этого я общался только с французишкой.
— Ну что ж, однажды ты с ним все-таки виделся, — напомнила Джилли.
Гарри покачал головой:
— Он держался в тени, и я не видел его лица. Я только слышал его голос.
И Гарри более уверенно прибавил:
— Судя по речи, он из дворян.