Исполнение желаний
Шрифт:
В конце концов я прилег рядом с ней поверх одеяла и незаметно заснул.
Снились мне всякие кошмары: змеи с человечески ми головами, говорящие крокодилы, русалки с кошачьими мордочками. Вдруг появился волк и спросил Машиным голосом, как меня зовут.
– Я открыл глаза: Маша теребила меня за плечо.
Стояла сбоку и смотрела на меня зелеными глазищами.
– Я есть хочу, - сказала она и засмеялась. Я впервые услышал ее смех. Он был хорошим - легким, светлым.
– Очень хочу, - повторила она, и я уди вился множеству перемен. Речь
– В зоопарк поедем?
– спросил я осторожно.
– Зачем?
– удивилась она.
– Тогда поедем в ресторан, - сказал я.
– Мне лень готовить.
Мы поехали в маленький кооперативный ресторан чик, в котором из-за высоких цен почти не бывает на рода. Метрдотель подвел нас к тучному полковнику, еще не сделавшему заказа. Толстяк оживился.
– О, вы с дамой!
– засюсюкал он.
– Прошу, прошу! А то я тут в одиночестве...
Я чопорно поклонился, а он продолжал разглагольствовать:
– Соскучился, знаете ли, по столице-матушке, по звону ее, шуму. Специально по дороге к морю завернул погурманствовать.
“Э-э, - подумал я, - неплохой гусь, жирный. Может, он в карты любит?”
– Дочку решили побаловать?
– не унимался полковник.
Я хотел ответить, что это моя племянница, но Маша опередила:
– Да, это мой папа. И мы тоже скоро едем к морю.
– С Дальнего Востока, - пояснил я, - в отпуск.
Полковник привстал:
– Дронов Петр Яковлевич.
– Очень приятно, Ревокур Владимир Михайлович. А это Маша.
– С супругой?
– Я вдовец.
Я сказал это и покосился на Машу, заранее почему-то зная ее реакцию.
– Да, - сказала она невозмутимо, - наша мама давно умерла, я ее не помню вовсе.
Полковник сделал вид, что знаком с тактом.
– Извините, я не знал...
– Он потер ладони при виде официанта.
– Что будем пить?
Я посмотрел меню и передал Маше:
– 3аказывай.
Она спокойно отодвинула коленкоровый буклет:
– А зачем читать? Я и так знаю, чего хочу: жареную картошку и мороженое.
Все улыбнулись. Я сделал заказ и добавил для Маши кофе-гляссе и бульон.
Первый тост полковник поднял за Дальний Восток.
Сам он, как я понял, служил недалеко от Норильска. Впрочем, о службе он не распространялся, но зато вы давал грубоватые солдатские истории, смачно ел и пил. Я все подливал ему, а сам хитрил: то вылью бокал в цветочную вазу, то только пригублю. К концу трапезы полковник изрядно окосел, мы немного повздорили, кому платить за стол, поймали частника и решили кататься по Москве.
Маша уселась рядом с шофером, а я “случайно” обнаружил в кармане нераспечатанную колоду карт. Я, кстати, действительно забыл про эту миниатюрную, особым образом “заточенную” колоду в пиджаке, так как давно не надевал костюм.
– О-о, - сказал я, - как же это я забыл? Купил
– вчера
Дальше начиналась голая техника. Вскоре бравый воин забыл и про Москву, и про море. Шофер попался понимающий, крутил нас по Садовому кольцу, все шло тип-топ, но Маша вдруг закапризничала.
– Домой хочу, - тянула она с настырной монотонностью.
– Ну, поедемте к вам, - сказал полковник. Он отдал уже больше двенадцати тысяч и ему не хотелось прерывать игру.
В мои же планы не входило знакомить “партнера” с местом нашего жительства.
– Маша!
– одернул я девчонку.
– Ты что, подождать не можешь?
– Домой хочу, - продолжала ныть она.
Я разозлился:
– Тебя в пять утра ни с того, ни с сего потянуло вдруг в зоопарк. И я поехал с тобой - без звука! А тут ты зауросила... Может, в туалет тебе захотелось?..
Маша, вздрогнув, обернулась - взгляд ее был жестким:
– Хочу домой!
Ее “планы” меня тоже не устраивали: рядом сидел крупнокалиберный, в смысле кошелька, “лох”, которого можно было еще доить и доить, а тут - “домой!”
– За каким чертом?!
– взбесился я.
– Дома вол ков нет, душить некого...
Я даже не успел пожалеть о последней своей фразе: на полном ходу дверь распахнулась, и ее маленькую фигурку прямо-таки вырвало из салона в темноту. Отвратительно завизжали тормоза, мы с полковником едва не вылетели через ветровое стекло, но мне показа лось, что я выскочил наружу прежде, чем машина остановилась. Я метнулся в ту сторону, где по всем пред положениям должна была “приземлиться” Маша, и тут вдруг увидел ее, стремительно убегающую в сторону чернеющей вдоль дороги рощи. Это было невероятно, уму непостижимо, но девчонка, по всей видимости, да же не ушиблась!
Какая-то ночная птица, хлопая крыльями, улетала вслед за девчонкой. День этот начинался сумраком не постижимости и заканчивался точно так же... Сзади мне сигналил таксист, светя фарами, но я все дальше и дальше углублялся в рощу, пока меня не остановил какой-то тонкий и многоголосый писк, раздающийся, казалось, прямо из-под моих ног. Это были мыши, сонмище мышей, серой лентой перетекающее через рощу и вызвавшее у меня оторопь липкого страха. В полном смятении я сделал несколько шагов и вдруг услышал, что позади кто-то грузно ломится через кусты.
– Ну, как?
– вывалился на поляну полковник.
– Как это она? Не расшиблась? Мы вроде тихо ехали, я не заметил как-то...
Он не заметил! А я заметил: машина шла со скоростью под сотню километров.
– Маша! А-у-у!
– вдруг зычно, как на плацу, за орал полковник, и девчонка появилась перед нами, как из-под земли - тихая, строгая.
Она молча обошла нас и зашагала к машине, и я обратил внимание на то, что под ее ногами ни разу не хрустнула ветка, а за ней оставались узкие следы, почему-то серебристые на темной траве... Около подъезда нашего дома полковник, не выходя из машины, заискивающе попросил: