Исполняющий обязанности
Шрифт:
Никто и не путал.
– Что ещё интересного есть на этом уровне?
Вместо ответа Войкович подвел меня к двери в стене.
– А что там? Алмазный фонд?
– Там ход, ведущий в древнее подземное поселение.
– Насколько древнее? И насколько подземное?
– Граф Карагаев считал, что поселению – он звал его Навь-Городом – не менее десяти тысяч лет. Что до глубины – сам граф спускался ещё на четыре уровня вниз, но что-то заставило его отказаться от дальнейших изысканий.
– А работники
– Этот ярус был режимным, а с режимом шутки плохи. И второй-то ярус можно было посещать лишь в сопровождении особых людей во дни учений, а уж третий…
– А дядя?
– Он просил показать ход вам. Ключ к двери у вас.
– Но ведь это научное открытие мирового значения.
– Вы когда-нибудь слышали про город Деринкую? – спросил меня Войкович.
– Не припомню.
– Это подземный город в Турции, открыт в шестьдесят третьем году. Тысяча девятьсот шестьдесят третьем. А так ему четыре тысячи лет – по мнению археологов.
– Что, тоже на четыре уровня в глубину?
– Открыто десять. А там, может, и все тридцать. Археологи спешить не любят. В библиотеке вашего дяди, простите, в вашей библиотеке есть книга о Деринкую, солидное издание позапрошлого года.
– На французском? – не удержался я.
– На турецком и английском, параллельно.
– Это ладно, это другое дело.
Мы не спеша поднялись наверх.
– Всё-таки удивительно. Такие ценности – и никто не хватился.
– На территории СССР существовали куда более серьёзные объекты. Десятки тысяч тонн химического оружия, например.
– Его ж нейтрализовали. Утилизовали. Кажется.
– Утилизовали едва ли сотую часть. Тут много причин: износ ёмкостей, не позволяющий транспортировку, да и просто неизвестно, где хранятся все эти тонны люизита, изготовленные в годы первых пятилеток. После чистки армии в тридцатых… Тут, вот прямо здесь, на третьем ярусе, сорок бочек газа Нафферта, хранятся. В отдельной камере. Может, будут какие распоряжения?
– Какие уж распоряжения. Пусть и дальше хранятся.
– И вот так по всем губерниям. Наследство Советского Союза.
– Ладно, отравляющие газы – штука вредная. Ладно, стрелковое оружие – его, если считать с трофейным, по стране десятки миллионов стволов. Но золото! Десять тонн золота!
– Это по минимальным подсчетам десять, – уточнил Войкович, и продолжил: – Вы человек молодой, а ещё до вашего рождения вдруг оказалось, что золотой запас СССР, тысячи и тысячи тонн, взял, да исчез. Сгинул, будто и не было. Даже иностранных сыщиков нанимали искать – не нашли!
– Ну да, золото партии…
– Золото было государственным. И сплыло.
Мы уже были в дядином – то есть, конечно, моём – кабинете.
– Ну, хорошо. Положим, есть у меня злато, есть булат. Вы, Владимир Васильевич, всё показали, да только не сказали, что мне с этим добром делать.
– Показал я не всё, но лишь главное. А уж что делать – не ко мне вопрос. Собственно, у многих состояние, переведи его в золото, и побольше вашего будет. Губернаторы, друзья власти, входящие в Круг – те, кто на виду. Но есть и скромники. Живут потихоньку…
Разговор Наставника с Недорослем прервала Анна Егоровна:
– Иван Петрович, у ворот налоговая инспекция ждет. Вы сами выйдете, или как?
– Сам. Явлю себя инспекции.
Видно было, что и Войковичу, и Яцукевовне ответ мой не вполне понравился, они, верно, ждали вопроса, как в таких случаях поступал дядя. Но раз уж назвался хозяином – хозяйствуй. А спросить я успею.
Я не спеша шел к воротам. У меня прежде никаких личных контактов с налоговой не было, выдали ИНН, да и все. Но, работая в ресторане, знал о них немало.
Ну, и время, проведенное здесь, в имении, уже начало действовать.
– Как вы принимаете гостей? – раздраженно сказал налоговик, выйдя из машины. Автомобиль, “форд экплорер”, для налоговиков штука обыкновенная. За рулем, понятно, водитель, потом налоговик лет тридцати, и дама лет двадцати двух, то ли младший налоговик, то ли, наоборот, старший.
Я огляделся. Чуть позади, шагах в десяти, стояли Владимир Васильевич и Анна Егоровна. Принимали экзамен.
– Где тут гости? Не вижу.
– Как нам проехать к дому? – напористо продолжил налоговик.
– Это зависит от того, какой дом.
– Не умничайте. Нам поручено кое-что проверить. По налоговой части.
– А я-то здесь причем?
– Вы обязаны обеспечить полный доступ.
– К чему?
– Для начала – к дому.
– Я не хочу, чтобы вы шли к дому и вообще ступали на мою землю. Это понятно? Но если так велит вам долг – идите, что вам мои желания. Забора нет, канавка крохотная. Хотите – машиной рискните, хотите – пешком идите.
– Так вы нас приглашаете?
– С чего бы это вдруг? Я просто не мешаю вам делать вашу работу. А сам буду делать свою.
– Но нам нужно пройти в дом.
– Работа такая, понимаю. Решайтесь.
– Мы вас оштрафуем. За препятствие. Крупно.
– Поторопитесь, а то не успеете – и я развернулся.
– Подождите! Подождите! – кричала женщина. – Вы этого дурака простите. Ну, дурак он, так не своей волей сюда послан.
– А вы? – обернувшись, спросил я.
– И я не своей.
– Все получат в зависимости от чина и звания, – и я вернулся в дом. Прошёл в кабинет. Открыл шкаф с восковыми фигурками. Взял чистую заготовку, тонкие фломастеры и в четыре движения превратил безлицего в налоговика. Потом взял золотую иглу и, ни секунды не медля, вонзил её в левую ягодицу.