Испорченная безумием

Рейли Кора

— Я люблю тебя, несмотря ни на что. Ты знаешь это, не так ли?

Я коротко кивнул. У мамы вошло в привычку любить монстров.

— Это потому, что я твой ребенок. У тебя нет выбора.

Мама нахмурилась еще сильнее.

— Это чушь. Я люблю тебя таким, какой ты есть, за мужчину, которым, я знаю, ты станешь.

— Мама, тебе следует снизить свои ожидания, если ты не хочешь разочароваться. — Я понял, что она собирается поспорить со мной, поэтому сменил тему. — Ты думала, папа будет хорошим

отцом? Или ты боялась, что он облажается из-за того, кто он есть?

— Я волновалась, но не должна была. Он хороший отец.

Я кивнул. Так и было. Возможно, не в общепринятом смысле. Большинство людей, вероятно, отнеслись бы неодобрительно к подарку на мой двенадцатый день рождения.

Мама внимательно наблюдала за мной, на ее лице читалось беспокойство. Она часто беспокоилась обо мне.

— Я вижу, что что-то происходит.

Секунду я раздумывал, не рассказать ли ей обо всем, но вместо этого похлопал ее по руке и поднялся на ноги.

* * *

Савио неторопливо направился ко мне.

— Мой любимый психопат. — Он хлопнул меня по плечу. — И причина, по которой я счастлив быть отцом девочек.

— Я уверен, ты изменишь свое мнение, как только они начнут встречаться с кем-нибудь.

— Они этого не сделают. Я пристрелю любого, кто приблизится к ним. Я слышал, ты пытаешься заставить Фабиано сделать то же самое с тобой? — В его карих глазах плясали веселье и любопытство.

— Мы с Авророй друзья.

— Как и мы с Джеммой.

— У меня нет быка в штанах, — сказал я с ухмылкой.

— Только список у тебя на спине.

— И он растет.

Савио закатил глаза.

— Твой отец хочет поговорить с тобой в своем кабинете.

Я ухмыльнулся.

— У меня неприятности?

— А их когда-нибудь не было? — Он хлопнул меня по плечу и снова неторопливо удалился.

Мы с папой избегали друг друга, насколько это было возможно. Он, наверное, боялся, что задушит меня, если мы будем проводить слишком много времени вместе. А я? Возможно, я избегал его, потому что вид его разочарования напомнил мне, что я переступаю черту, которую даже мне не следовало переступать.

То, что он хотел поговорить со мной, могло означать только одно: я снова все испортил. Что, если мать Баттисты сообщила моей семье о его существовании?

Я знал, что Рори не сделала бы этого. Она была зла, разочарована и отчаянно хотела ненавидеть меня, но она также была предана. Я доверял ей.

Папа колотил по боксерскому мешку, когда я вошел в его кабинет. Фабиано и Нино тоже были там. Настороженное выражение лица Фабиано подсказало мне, что он не знал, что произошло между его дочерью и мной.

— Фабиано проверил записи с камер видеонаблюдения жилого комплекса и видел, как ты приходил туда прошлой ночью и еще раз сегодня утром.

Я пожал плечами.

— Я бы понял причину нашей с тобой встречи здесь, если бы я остался на ночь, но, как ты и сказал, я ушел прошлой ночью и вернулся сегодня утром.

Папа бросил на меня предупреждающий взгляд.

— Это не смешно.

— Что ты делал в доме Авроры? — натянуто спросил Фабиано.

— Мы вместе ели пиццу: Аврора, Карлотта и я. Так поступают друзья.

Фабиано прищурился.

— Так поступают нормальные люди. Но это не то, что ты обычно делаешь. Где были Алессио и Массимо?

— Мы все время едим пиццу. Меня не предупредили, что психопатам запрещено есть пепперони с сыром на углеводной основе.

Фабиано вскочил на ноги. Я мог сказать, что он хотел ударить меня.

— Алессио, Массимо и я не проводим вместе каждую секунду дня. Прошлой ночью мы ходили в рейд, так что у нас было достаточно мальчишеского времени.

— Все это чушь собачья, — пробормотал Фабиано. — Когда я позвонил Авроре сегодня утром, она подтвердила историю «пицца с друзьями».

Я приподнял бровь.

— Тогда я не вижу проблемы.

— Потому что Аврора не донесла на тебя. Я знаю, что ты последовал за ней в Нью-Йорк и на гоночную трассу. Я не знаю, чего ты от нее хочешь. Что еще я знаю, так это то, что Аврора — хорошая девушка с большим сердцем, и тебе следует держаться от нее подальше. Разрушай чью угодно жизнь, но не моей дочери.

Ни папа, ни Нино не встали на мою защиту, и, честно говоря, у них не было для этого причин.

— Почему я должен быть злодеем во всем этом? Может быть, на этот раз я хороший парень. Может быть, я пытаюсь защитить Аврору, чтобы предотвратить повторение того, что случилось с Гретой.

Сожаление промелькнуло на лице отца. Я понял. Я тоже винил себя за ночь нападения на Грету. Ее следовало защитить. Если бы папа или я присутствовали при этом, этого бы не случилось.

— Я несу ответственность за ее защиту, и будь уверен, что, когда я подумаю, что ты представляешь опасность, я без колебаний защищу ее от тебя любой ценой.

— Невио всего лишь хочет быть хорошим другом для Авроры. Она для него как семья, — твердо сказал папа, не сводя с меня глаз.

Фабиано глубоко вздохнул и медленно кивнул. Бросив последний предупреждающий взгляд, он ушел. Папа покачал головой, резкие складки вокруг его рта говорили мне, что этот разговор далек от завершения.

— Из-за тебя мне приходится лгать Фабиано, — наконец выдавил из себя папа.

— Я никогда не просил тебя об этом. Ты делаешь это не для меня. Ты делаешь это, чтобы сохранить мир между Фабиано и нашей семьей.