Исповедь Гаритоны
Шрифт:
Человеку, для которого делают приворот, тоже не очень хорошо. Боль. В основном боль падает на того, кто знает, что происходит. Впрочем, я думаю, за обращение к силе нужно платить. Именно поэтому я никогда не стану привораживать кого-то для себя. Платить богам еще и за это - нет уж, благодарю покорно.
Но вот, дело сделано, каналы открыты, энергетические шнуры проведены. Такой приворот не дает особого фона, и его трудно будет уничтожить. Даже заметить трудно. Вряд ли это заметит кто-то, кто не особо близок к Капризке и ее любимому. Надеюсь, что Кэвин ничего не заподозрит. Не хватало мне еще насмешек по поводу практики ведьмачества.
Капризка все беспокоилась по поводу действенности предпринятой меры. Я знаю, что это подействует, но насколько эффективно, - пожалуй, не сможет предсказать даже Кэвин. Да что там Кэвин, даже сам Купидон не сможет предсказать, чем все закончится. Я бы даже не стала ничего предсказывать. Я - маг, но я не предсказатель. И я немного устала помогать всем, кто только попросит моей помощи.
Впрочем, магическая практика мне нужна. И я старюсь, честное слово, стараюсь быть на высоте. Благо, моих знаний хватает. Что же мне делать? По-прежнему помогать всем, или стать элитной колдуньей? И стоит ли мне сейчас вообще об этом думать? Не слишком ли я занеслась? И действительно ли я так сильна, как себе представляю? Ладно, я буду выяснять свои способности постепенно.
* * *
Паук позвонил мне накануне Хеллоуина. Впрочем, это не удивительно! Магистр сатанистов оценил мою полезность, и хотел, чтобы я и дальше принимала участие в их действах. Самое главное, что я того не хотела. И об этом я сообщила Пауку. Отказавшись сообщать подробности. Просто бросила трубку, и все.
Я понимала, что это вызовет не слишком хорошие последствия для меня. Но что же мне делать? Попробуй, объясни им, что принесение человеческих жертв меня особо не привлекает, что присягу я не хочу давать никому, даже самому Сатане, что я одиночка, или меня сделали таковой. Могла бы я это объяснить? Поняли бы они? Сомневаюсь.
Я не хотела служить Хеллоуин с сатанистами. Моя любовь не позволяла мне уронить себя в глазах Кэвина. а, кто знает, не пронюхает ли он о своих милых развлечениях? И если пронюхает - что скажет? Боюсь, что хорошего мне тогда ждать не придется. Он и так-то не больно милостив. А потому - нет. Лучше не рисковать.
Было, правда, желание бросить все и снова оказаться в компании сатанистов. Но за компанию нужно платить. И вполне понятно, чем платят женщины. Где гарантия, что в этот раз мне не придется, в поисках защиты, отдаться магистру или Пауку? Если говорить о защите, что я предпочла бы Кэвина.
Но это уже пошлость. Я знаю только, что этот Хеллоуин мне придется встречать по колдовским законам. Я встречу его одна, в заброшенной часовне. По крайней мере, ритуал я выполню. А то, что не со всеми - еще один шанс доказать, что я одиночка и мой путь - особый. Если я заблуждаюсь - тем хуже для меня. Во всяком случае, я попытаюсь сохранить свою индивидуальность.
Впрочем, у меня еще было время выяснить, не сделала ли я глупости. Оказалось, что нет, но я могла дорого заплатить за выяснение обстоятельств. Ничего, я всегда знала, что выходить в астрал небезопасно. И все-таки мне нужно было расслабиться, отдохнуть. И я решила, что лучшим отдыхом будет выход в астрал. Я снова хотела летать.
У меня быстрые, очень быстрые крылья. Слишком быстрые, наверное. иногда, когда я летаю, мне хочется нестись не так быстро. Впрочем, крылья бьются, и я несусь вперед. Снова ветер наполняет мои крылья, и радость переполняет меня. Если бы я могла смеяться, я бы расхохоталась. Но драконы не умеют хохотать. Все, на что они способны - лишь цинично улыбаться. Но это у нас получается великолепно.
И я кружила, кружила, кружила под ослепительным солнцем. Мне нравится летать, я хотела полететь. И я летала, конечно же. Когда оно возникло передо мной? Неясные, словно в тумане, очертания чудовища. Или не чудовища? Я собиралась улизнуть, но чья-то сила заставила меня вернуться обратно. Придется биться. Я бы не хотела, но меня никто не спрашивает. Я несусь вперед. Если кто-то хочет битвы, - получит, что хочет.
А потом началось состязание. Мы меняли облики так быстро, как только могли. И я даже не сумела понять, кто напал на меня. Появился еще один персонаж. Тот, кто называет себя: "Полупаук-полулебедь". Да, это был Сатир. И он обратил моего врага в бегство. Мой любимый лунный брат, мой друг и советчик. Ну да, он появился вовремя. Я уже почувствовала странную слабость, как начало падения. Упасть в астрале - страшно. В реальности после такого можно и не проснуться.
Потом мы с Сатиром пробрались в мир нашей матери. На поляну с храмом. Мы валялись на травке и перебрасывались словами. Сатира интересовало, что я натворила и на кого нарвалась в астрале. По вполне понятным причинам я не смогла ему ответить. Хотя, про отказ участвовать в Хеллоуине, вернее, посвященном ему празднестве сатанистов я рассказала. Сатир одобрил мою тактику.
Ну, еще бы. Основной моей тактики была индивидуальность, я не подстраивалась под кого-то более сильного. Не изображала из себя то, чем быть не могу. И еще, Сатир посоветовал мне поскорее объясниться с Кэвином. Почему я должна ждать? Заставлять ждать такую женщину, как я - преступление. И я решила - пора принимать меры.
* * *
А Кэвин был все так же мрачен и неразговорчив. К нему страшно было подойти, но я все-таки пересилила свой страх. Пересилила себя. Улыбка, реверанс:
– Здравствуйте, Ваше Высочество!
Его мрачный взгляд говорит о том, что прощение невозможно:
– Что ты хотела?
Прощение? Да в чем дело? Что я такого сделала, в конце концов? Я улыбнулась. Ну и больно мне было видеть это недовольство Кэвина:
– Ты на меня злишься почему-то. Может, объяснишь, в чем я провинилась?
Он кивнул. Значит, не все еще потеряно. По крайней мере, разговор будет.
– Ты портишь жизнь и себе, и людям, находящимся вокруг тебя. А я должен смотреть на все это и радоваться?
Ага, как я и думала. Кэвин в курсе, что я не люблю Непобежденного. А в курсе ли он, что я люблю его? Наверное. Сейчас это будет выглядеть, как сама что ни на есть подлость - увести девушку у друга. И никто не подумает о том, что девушка сама не прочь увестись. Но молчать было нельзя. Раскрывать карты - так раскрывать карты. Сейчас, или никогда. Я сказала тихо, но решительно:
– Непобежденный мне не нужен.
– Я знаю.
– Кивнул он серьезно. Я проговорила задумчиво:
– Мне нужен совсем другой человек.
– Я знаю.
– На сей раз на его губах появилась самодовольная улыбка. Пришлось поинтересоваться:
– Ты знаешь, кто это?
– Надеюсь, что да.
Пояснений не требовалось. И все-таки я сказала, одновременно отчаянно и решительно:
– Я тебя хочу!
Он не удивился. Может быть, он не ждал подобной откровенности, но мог представить общий ход моих мыслей. Он пожал плечами и произнес негромко, с нотками сожаления в голосе: