Исповедь грешника. Том 1. Гордыня
Шрифт:
Ещё физиономии, словно из цирка уродцев.
Их десяток. Лежат на полу, уподобившись животным. Кто спит, а кто с безжизненным взглядом взирает в потолок.
«Это какой-то цирк?»
– Хрван?
Девчонка издала испуганный писк. Только сейчас вспомнив о ней, разжал руки, но прежде подметил, что у неё из волос что-то торчит и глаза до странности серые, словно прошли через фотошоп.
– Тсссс.
В голову опять ударила боль, а слабость тараканьими ножками взобралась по ступням.
«Что
От слабости и пульсирующей боли уже совсем не осталось сил, даже двинуться. Удивительно как вообще я могу дышать.
«Это же постанова, так почему он так смотрит?»
Я раньше не замечал, но оказывается всё это время сидел оперевшись о стену, напротив мужчины.
Обычного, если не брать в расчёт странные линзы, делающих его глаза кошачьими и массивные клыки.
«И до этого повидал фриков. Что только стоит полностью забитый чел. И руки, и туловище, и ноги, и лицо. И всё это в стилистике пони. Блядь, сорок лет мужику.
Или баба, накачавшая сиськи десятого размера в какой-то палёной клиники. Потом ходила сгорбленной, но недолго.
У неё оказалась инфекция, после которой ей вообще отрезали грудь»
Поэтому внешний вид не удивляет.
– Мгххх.
Стон боли вместе со вздохом покинул чьи-то губы.
Нет, проблема не в глазах, цвета которых не разглядеть отсюда. Я не понимаю, что в них не так, но почему они заставляют сердце сжаться.
Словно стальными перчатками сжали так, что острые концы впились в мягкий пульсирующий орган, с каждым биением проникая всё глубже.
«Блядство»
Прикусив нижнюю губу, я уже хотел подняться, но перед глазами засветился красный свет.
–«Испытание души *****. Начало
Грех. Гордыня.»
Символы русские выцарапались в воздухе, пылая и уподобляясь огню, чтобы через секунду потухнуть»
«Голограмма?»
Я хотел поднять руку, дотронуться до символов пока они не исчезли, но рука не слушается.
–“ Гордыня людская будет унижена, гордость всякого грешника смирена”
Невидимая рука начертила предложение в воздухе.
«Это что из библии? Давай ещё сказани, что-то про добропорядочность и любовь к господу как моя грёбанная мамаша!»
Сглотнув подступивший комок, рука напрягла бицепс в тщетных попытках опереться.
–“Вкуси хлеба, плод труда человека”
Только слова исчезли, как желудок издал рёв голодного животного. Глаза заметались в поиске того самого хлеба, прежде чем разум до конца переработал информацию.
«Что происходит? Где я вообще? Что за блядство? Как я вообще сюда попал? Неужели опять решил проветрить голову и по ней кто-то приложился?»
Не успел я обдумать одно, как правая рука засветилась.
Сердце в беспокойстве начало выбивать ритм. Опять красный. Болезненно передвинув голову, я увидел, что светится контур татуировки на самой ладони. Песочные часы.
«Я что перебил татуировку?»
Моя первая татуировка. Песочные часы, выглядит иначе. Та потёртая тату, сделанная на коленке одним новичком за тысячу, теперь выглядит словно её бил профессионал минимум за двадцатку.
Видна и хорошая текстура деревянной оправы, в которую обрамлены два полукруглых сосуда, а внутри белый песок.
«Так стоп, какого она вообще светится? Я что-то принял? Не помню. Я рисовал картину, а после…»
И вновь сознание тщетно пытающееся собраться отвлёк песок. Он начал сыпаться в нижнюю колбу, меняя цвет на чёрный. Последняя ниточка терпения оборвалась.
Я ещё могу принять незнакомое место похожее на обезьянник, я достаточно много фриков повидал, чтобы не пугаться ещё парочки, я даже могу объяснить символы и новую татушку, но не это.
– Да какого дьявола!
Поднялся, точно тело запустили из катапульты и треснул открытой ладонью по стене.
– Фууух.
Злость испарилась, оставив после себя стук беспокойного сердца.
– Точ инс?
– Туженйы.
Два голоса, слабых и приглушённых. Обернувшись, заметил ещё два незнакомых лица, переговаривающихся о чём-то, смотря на меня.
«Что за язык?»
– Что вылупились?
Слабо процедив сквозь зубы, сказал, но они лишь недоумевая скорчили странные лица. Я уже не стал даже обращать внимание на залитые красным белки у одного и синим у другого.
– Уууу епох харин.
Ещё один голос совсем в другом углу. Оборачиваясь, понял, что в помещении размером три на три метра развалилось чуть больше десяти человек в одинаковых мешковатых прикидах.
И все как на подбор. Кто с ушами, кто с клыками, даже с клювами парочку подметил, пока не добрался к источнику, к парню в углу. Примерно лет восемнадцать. Лисьи уши, маленький клык, робко выглядывающий из-за ухмылки.
Его рука пальцем выбивает ритм о решётку. Когда я на него посмотрел, он на мгновение перестал дрыгать пальцем. Выдержал взгляд и продолжил.
– Охоло?
Спросил он, недовольно дёрнув острым подбородком.
– По-русски говори падла?!
Ударив ногой о пол, я повернулся. Кулаки сжались. По костяшкам, что-то потекло.
– Очт печелит?
Выпячив губу и круговым движением поджав плечи, он поднялся, приблизившись ко мне.
– Ты что мать твою такой здоровый? А!
Я аж сглотнул, голос дрогнул, стоило понять, что этот парень на полтора, а то и две головы выше меня. Пришлось приподнять голову. И всё для того, чтобы увидеть его высокомерное лицо.