Исповедь Камелии
Шрифт:
– А он не затребует мою машину?
– Каскадер? Надеюсь, соблазнится.
– И что потом?
– Я придумал финт, – подошел к нему Артем. – Если он соблазнится, я глубокой ночью – днем вряд ли Каскадер покажет адрес – перегоню джип, потом наши мальчики по вызову берут барыг, Каскадера, меня и сажают в одну камеру.
– Дурак, – подытожил Ким Денисович.
– Почему? – не оскорбился Артем.
– Потому что тебя раскусят и повесят в камере за... ты, надеюсь, понял?
– У меня есть второй вариант...
В двух словах он изложил суть, Ким Денисович не сразу
– Я подумаю.
– До вечера думайте. Ну, не найдем машины убитых, так хоть барыг загребем и показатели повысим, будет чем хвастать.
– Я подумаю, – повторил Ким Денисович, идя к зданию.
Артем забежал к Софии, она составляла текст для телевидения.
– В дурдом хочешь? – спросил он.
– Не хочу.
– А на экскурсию?
София оторвалась от компьютера, ведь предложение для начинающего писателя заманчивое – побывать в приюте душевнобольных.
– Посмотреть на Чешко?
– Ну, да. Посмотрим, как ей там живется.
– Конечно, хочу, только... Ты забросишь меня на телевидение и в редакции газет?
– После дурдома, – утвердительно кивнул Артем.
– Поехали!
София заметалась по маленькому кабинету то в поисках сумки, то ключей, то шарфа.
Раньше это была деревня, но на окраине построили психбольницу, и теперь деревня входила в черту города. Правда, место между деревней и городом полностью не застроили, так что пять километров ехали по абсолютно пустынному пространству. Оставили машину у ворот, потребовали аудиенции у главврача, а он заболел, заместитель согласился принять. Артем и София вошли на территорию больницы. Со стороны можно было подумать, что это дом отдыха – кустики подстрижены ровно, дорожки расчищены от снега, скамейки вдоль дорожек, деревья. Внутри двухэтажного помещения лично Софии показалось неуютно и пусто.
На двери висела табличка «Рябух Кирилл Викторович». Их принял довольно молодой доктор, лет тридцати пяти, сухощавый, сутулый, с постным лицом, но возможно, такое выражение ему придавали мелкие и невыразительные черты лица. Он сразу поставил посетителей в известность:
– Извините, у меня мало времени.
– Мы ненадолго, – сказал Артем. – Нам только посмотреть на Татьяну Чешко.
– Она в порядке, содержится в прекрасных условиях, через пару недель, надеюсь, выпишем.
– А что с ней?
– Фобия. Обычная фобия, но повторяю, состояние ее значительно улучшилось.
– Все-таки разрешите на нее взглянуть, – настойчиво потребовал Артем.
Рябух вызвал медсестру и попросил показать посетителям Чешко. Поднялись на второй этаж, было удивительно тихо.
– Сколько времени у вас находится Чешко? – поинтересовался Артем.
– Около месяца, – коротко ответила та.
Она открыла окошко на двери, крикнула:
– Чешко, встань!
С кровати поднялась молодая женщина, красивая даже без косметики, стеснительно запахнула халат на груди, поправила темные волосы и удивленно уставилась на дверь. София успела заметить, что в палате чисто, но ничего лишнего, на окне надежная решетка. Двинули назад.
– Она содержится в отдельной палате, потому что буйная? – поинтересовался Артем.
– Нет, – ответила медсестра. – Чешко оплачивает отдельную палату.
– Ее совсем не выпускают?
– На прогулки выводим, в столовую.
– А кто ее привез сюда? «Скорая»?
– Сама приехала. – И никаких подробностей.
М-да, впечатлений София набралась, хотя ничего толком не увидела, но зато поняла:
– Оттуда не выберешься. Как в тюрьме.
– В тюрьме хуже, – сказал Артем, он подъезжал к городу. – В психушке срок ограничивается двумя-тремя месяцами, иногда меньше, поэтому многие уголовники предпочитают попасть в дурдом.
– Некоторые люди годами живут в психбольнице, – возразила София.
– Ну, это когда крыша отъезжает и назад не возвращается. Или когда любимые родственники подкупают докторов и запихивают туда престарелых маму с папой, чтоб завладеть их имуществом.
– А за какое преступление сидела Чешко?
– Вооруженное нападение на зал игровых автоматов. Стреляла в охранника, пока сообщник потрошил автоматы, заставив вскрывать их девчонку, что обслуживала игроков. Но охранник успел нажать на кнопку вызова и потерял сознание. Главное, денег было мало, крупную сумму за день увезли. Короче, Чешко попалась, сообщник бежал, его она так и не сдала. Подобных эпизодов было несколько, но не доказали, что это дело ее рук.
– Охранник умер?
– Ему повезло, вовремя приехала «Скорая».
– Тебе не кажется, что ее снова потянуло на разбойную дорожку, поэтому она сама приехала в больницу, чтоб ее подлечили?
– Значит, на пользу пошло заключение, – вывел Артем.
– Мы идем сегодня к Каскадеру?
– Нет.
– Почему?
– Мы с Денисовичем решили, что не стоит тратить на него время, а почему – я тебе раньше говорил. Каскадером пусть занимаются другие службы.
– В таком случае, я навещу папу.
– А кто у нас папа?
Достаточно было слышать Софию, как потеплел ее голос, когда она заговорила об отце:
– Он удивительный человек. Работал учителем в школе, потом стал директором, но свой русский и литературу преподавал. Год назад вышел в отставку, как он говорит, теперь углубляет знания. Папа занимался альпинизмом и поиском древностей, прыгал с парашютом и учил китайский язык. Знаешь, ему шестьдесят четыре, а он подтянут и красив, между прочим, его расположения добиваются две соседки, они просто тают при нем.
София рассмеялась, улыбнулся и Артем, представив престарелых соседок, как они кокетничают, завлекая в свои сети пожилого человека.
– А мама кто? – спросил он.
– Мама погибла, когда я была маленькой, почему-то папа не любит говорить об этом.
– Если хочешь, после работы я отвезу тебя к нему.
Она с радостью приняла предложение, в то время как Артем преследовал меркантильную цель. Никто не знает, что стукнет в голову госпоже писательнице, в истории с Людоедом София отличалась недисциплинированностью. Вдруг ей захочется убедиться, что встреча с Каскадером действительно не состоится? Спокойней, если он точно будет знать, что она у папы чай пьет, а не мчится одна за впечатлениями в «Голубую лагуну».