Исповедь матери
Шрифт:
Вроде бы на все это дети должны были ответить любовью, благодарностью, но, к сожалению, так было не всегда. Пока Люба была дома, вокруг нее скакали и прыгали со словами: «Мамочка! Мамочка!» Стоило же ей уехать ненадолго из дома, няни хватались за головы: драки, ругань, сломанные игрушки, грязные вещи, которые выбрасывали в мусор, сквернословие. Все они слушали Любашу, когда она объясняла, как они все для нее одинаково дороги и что ей хотелось, чтобы они были между собой как братья и сестры: любили друг друга и относились к друг другу, как брат относится к сестре. Они мило улыбались, кивали головою, но на деле было все иначе. Но даже это не пугало и не останавливало Любу. Она была уверена, что пройдет немного времени, и она сможет помочь этим ребятам. И Виктору с Сергеем, двум братьям, и маленькой Элиночке, которую из рук в руки передала ей родная мать. И Никите с Егором. Никитке было четыре, Егорке всего год, и они тоже нуждались в материнской
А как тяжело было пережить нападки других людей, которые пытались обвинить Любашу в том, что она использует энергию детей в своих целях. Ее охватил страх и отчаянье, когда она услышала эти нелепые заявления, вернее, прочла, нашлись добрые люди – передали доклад одного из чиновников в райотделе. Приезжали бесконечные комиссии из района и края. Нет, они не выматывали ее, их она не боялась, потому что ей было что показать. Дети действительно жили хорошо, и ни одна из комиссий не могла сказать ничего плохого.
Однажды Люба была на открытие детского садика в районе, где ее дети выступали в художественной самодеятельности. Любаша подошла к женщине – депутату законодательного собрания края и попросила помощи, сказав, что нужна ей не материальная помощь, а моральная поддержка и защита. Та обещала помочь, а через несколько дней прислала очередную комиссию, чтобы разобраться, как это так, ей не нужна материальная помощь, и чем это она там занимается и откуда деньги. Это было последней каплей, переполнившей терпение Любаши, она захандрила и даже заболела. Жуткая депрессия, отсутствие желания что-либо делать. Пришлось даже обратиться к коллегам – психологам, потому что самой ей было не справиться.
Однажды поздно ночью, лежа в постели, она услышала голос: «Ты думаешь, ты одна не спишь? Нет, в соседней комнате не спит брат Дианы. А знаешь о чем он думает? Виктор думает о том, как было бы хорошо, если бы у его мамы был дом, и чтобы в нем было все, что нужно для жизни, и они бы там все жили». «Этого не может быть! – возразила своему голосу Любаша. – Виктор меня любит!» – «С тобой никто не спорит, но по своим родным эти дети скучают!» Все еще не веря в услышанное, она все-таки заставила себя встать с постели и пойти в комнату мальчишек. Там на втором ярусе кровати отвернувшись к стене лежал Виктор. «Спит!» – облегченно вздохнула женщина и с нежностью поправила одеяло. Ребенок, подняв голову, повернулся в ее сторону. «Ты не спишь?» – с надеждой в голосе, что это не так, спросила его Любовь. «Да что-то не спится» – ответил ребенок. «О чем думаешь? Что тебя тревожит?» – «Да так». – «Хочешь я тебе расскажу, о чем ты думаешь?» И она рассказала все, о чем сообщил ей голос. «Это так?» – задала она вопрос. И в ответ услышала тихое несмелое «Да», но это «ДА» прозвучало в ее голове раскатами грома. «Ладно, спи, мы что-нибудь решим», – сказала она и выскочила на улицу.
А голос не умолкал, он кричал: «А ты что думала, он один такой? Ты думала, их осчастливила? А для них их мамы навсегда останутся лучшими! Тебе больно? ТЫ не должна считать, что эти дети предали тебя, нет, они искренне тебе благодарны, но они дети честные и не предали своих родных и своих матерей, несмотря ни на что. Как только им стало легче, они нашли в себе силы их простить. А ты найдешь в себе силы простить детей за их любовь к близким и дать им то, в чем они нуждаются???»
Тяжело было это перенести без обиды, но Люба нашла в себе силы. Она пригласила детей в свою комнату по одному, поговорила с каждым и услышала, что кто-то хотел бы увидеть дядю, кто-то маму, кто-то папу, кто-то тетю. Кто-то хотел жить с братьями и сестрами. Что пережила в эти моменты Люба! И тогда Любовь, обратившись за помощью к Богу, на заданный вопрос: «Как поступить?» получила совет: «Ты помнишь, о чем ты мечтала в детстве? Чтобы не было детских домов!!! А ты своими собственными руками создала еще один. Это не семья. Помогая всем, ты не сможешь помочь ни одному из них! Дети страдают, для них мама всегда остается мамой, какой бы плохой она не была. Вначале эти дети еще помнят обиду, боятся побоев, страшатся голода, но спроси любого из них через несколько дней, и каждый захочет увидеть хоть кого-то из родных. Тебе нужно постараться подарить им настоящую семью – родную семью, а если не получится, тогда у себя оставь тех, кому некуда идти, усыновив их». Нельзя сказать, что после услышанного, она с радостью понеслась выполнять заданное. Нет! Она еще много дней терзалась и мучилась в надежде, что все решится иначе, и тем не менее…
Постепенно (такие дела не делаются быстро), она смогла решить многие проблемы: Даша с Ромой уехали в отремонтированный Любашей дом к родной тете по отцу. Братья Дианы, Виктор и Игорь, переезжали в новый купленный Любашей большой дом, где было все необходимое для жизни, а главное там была их мать. Еще один мальчик уехал в семью родного отца. Маленькую Элиночку с радостью забрала родная тетя, которая потеряла след ребенка, находясь в ссоре с сестрой. Никитка с Егоркой – два родных брата, которых Любаша не дала разлучить, отправились к чудесным приемным родителям, которых нашла для них Любаша. Саша переехал в семью, где жила его младшая сестренка, и соединился с близким человеком. Светлану, Полину, Татьяну она удочерила.
Так ее семья увеличилась, сын и пять дочерей, было чем гордиться. Вскоре была лишена родительских прав бывшая сожительница ее мужа Николая, и Любовь, несмотря на нежелание мужа, забрала его дочь Дарью к себе. Поступить иначе она просто не могла! Прошло время, и отец и дочь счастливы, что они вместе, а у Любаши появилась шестая доченька.
Жизнь наполнилась новыми заботами, но и новым смыслом. А ведь раньше, стоило мужу отлучиться из дома хотя бы на час, с Любой случалась истерика: где он, что с ним? А вдруг он загуляет, а вдруг он совсем уйдет? Но Господь постепенно, урок за уроком, учил ее тому, что важно, а что преходяще, что имеет действительную ценность, а о чем не стоит и думать. И Люба, как губка, впитывала знания и опыт и смогла освободиться от таких чувств, как ревность, беспричинный страх и сиюминутное беспокойство. Сейчас ей даже иногда становится удивительно, как она могла так жить, как она могла ревновать, как она могла думать, что не проживет без мужчины, как она могла беспокоиться, что не сумеет воспитать ребенка сама. Очень долго она получала одну и ту же информацию: «Ты должна остаться одна, ты должна остаться одна». Но страх не давал ей принять это. Как это – остаться одной, ведь это так жутко! Только со временем она поняла, что ничего страшного в этом нет, что, даже оставшись одна, она не будет одинока. Ведь с ней всегда-всегда пребудет Он! Тот, кто любит ее, тот, кто знает ее такой, какая она есть. Тот, кто принимает ее именно такой. Тот, кто ежедневно подсказывает ей, что она должна сделать, как она должна поступить в той или иной ситуации. А любить так, как любит Он, не сможет ни один смертный на Земле!
Быть ясновидящей, но порой закрывать глаза
Господь неутомимо учил ее правильно пользоваться своим даром. Он снова и снова внушал ей, что главное – это любовь к людям. Эти уроки были непростыми. Порой Любаше приходилось наступать на собственную гордость и терпеть то, что терпеть совсем не хотелось. Был, например, такой случай: у Любы стал подворовывать ее бывший одноклассник. Брал он понемногу, но с завидной регулярностью. Люба с первого дня знала об этом, но сначала решила не обращать внимания: ну оступился человек, с кем не бывает! Потом мягко намекнула ему о том, что в курсе его проделок. И с удивлением встретила его невинный взгляд: «Ты знаешь, Ивановна, я так тебя уважаю, да чтобы я что-то у тебя взял!» Ей очень хотелось верить ему, но внутренний голос, которому она привыкла доверять, настойчиво твердил ей обратное: «Он врет. Более того, они с женой смеются над тем, что „ясновидящая“ дальше носа своего не видит». Это было обидно и неприятно. И вот однажды случай подтвердил Любины подозрения сполна.
В тот день она встала раньше обычного и увидела, как «честный» одноклассник грузит ее зерно на свою бричку. Первая мысль была: «Вот оно! Поймала, сейчас пойду и уличу его». Но в туже минуту она ясно увидела картину поимки с поличным: жгучий стыд охватил ее одноклассника, он готов был провалиться сквозь землю. Она словно испытала его чувства и ощутила, как горячие слезы стыда подступают к его глазам. Нет, ей не хотелось подвергать его такому испытанию, не хотелось унижать его. Люба растерялась:
– Что же делать? – спросила она свой внутренний голос.
– Ты куда шла?
– На задний двор, по своим делам.
– Ну вот и иди спокойно, куда ты шла. Предоставь Господу разрешение этой проблемы, не тебе раздавать наказания. Вор получит свое сполна, но ты к этому будешь непричастна. Просто наблюдай, ведь это так интересно!
– Хорошо, – ответила Люба.
Люба не подошла, не уличила в обмане. Более того, еще два месяца терпеливо ждала случая убрать этого человека подальше от своего хозяйства. И когда подвернулась подходящая возможность, она сделала это. Он ушел. Неделю спустя он потребовал отдать деньги за дерево, которое сам же подарил. Она без единого возражения отдала ему больше запрошенного. Вскоре дочь его жены попала в психиатрическую больницу, а сам он попал в аварию и хотя сам не пострадал, но материальный ущерб был для него очень весомым. Вот таким был расчет за все, украденное когда-то им у нее. Любе вовсе не хотелось, чтобы он поплатился так жестоко, однако не ей решать, кто и как будет наказан за свои деяния.