Исповедь матери
Шрифт:
Зачем я пишу свою историю? Вовсе не для того, чтобы она стала для кого-то примером и помогла в подобной ситуации. Такого я даже врагу не желаю. Есть только одна причина, по которой мне захотелось вновь все пережить в своей памяти и изложить все то, о чем я уже несколько лет пытаюсь не думать. И эта причина в том, что мне очень хочется, чтобы люди, которым интересно, узнали – почему многие при живых родителях называют и считают Любовь Ивановну Панову-Ткаченко своей мамой. А как я должна к ней обращаться, если за четыре года жизни рядом с ней я вместе со своей дочерью получила больше, чем за тридцать лет от своих родных родителей.
Я была единственным и нежеланным ребенком. Мать всегда, сколько я себя помню, говорила лишь о том, что она отца не любила и жалеет, что меня родила. Отцу, помешанному на материальных ценностях, я была тоже не нужна. Родители разошлись, когда мне не было еще года. Жила я с матерью, но с отцом виделась часто.
Замуж я вышла сразу после окончания медучилища за человека, которого любила. Мать узнав, что я беременна, не испытала радости как будущая бабушка. Когда у меня родилась дочь Ольга, она сказала: «Сама страшилище и такое же страшилище родила». Оленька была очень болезненным ребенком с самого детства. Будучи медиком, я выхаживала ее всеми медицинскими и народными средствами. Глядя на все мои старания, мать однажды сказала: «Лучше бы она у тебя умерла». Сгорая на работе, отдавая себя без остатка другим, я и не заметила, как муж загулял с молоденькой девочкой-соседкой. Как всегда бывает в такой ситуации, об этом я узнала последней, когда она уже была беременна. Меня не поддержал никто, наоборот, все были рады их счастью. Я решила, что не буду им мешать. Не хотела ломать ей, молодой, жизнь. В тот же день, собрав вещи, пока муж был на работе, я переехала домой к матери.
И началась другая жизнь. Я чувствовала себя бревном,
Наступил две тысячи шестой год. Одна из моих пациенток на Новый год подарила мне книгу «Начало». Я прочла ее за ночь, пока дежурила. А через три дня мне приснился сон: мы с моей дочерью выходим из поезда, я читаю название станции «Армавир». Раньше и не слышала о таком городе. Взяв атлас российских дорог, я нашла этот город на Кубани. А совсем не далеко от Армавира нашла Мостовской район, где жила героиня книги «Начало». Я была уверена – это знак свыше. Решила, что летом обязательно поеду в Переправную.
Мама уже чувствовала себя хорошо. Я не видела преград для нашей с дочерью поездки. И мы поехали. Выйдя из поезда, мы действительно увидели надпись «Армавир», именно такую я видела во сне. Когда мы приехали в станицу Переправную, оказалось, что Любовь Ивановна приемов не ведет. Нам сказали соседи, что, если повезет, тех, кто приехал издалека и с детьми, она примет, но нужно ждать. Мы не спешили, к тому же было лето. Вокруг красота. Горная чистая река прогревалась к вечеру так, что вода была, как парное молоко. Свежие овощи, прямо с грядки, фрукты с дерева, свежее молоко – нам, людям с Севера, такое только во сне может присниться.
Мы поселись у замечательной женщины, одноклассницы Любови Ивановны. Вместе со мной жила молодая мама Татьяна с дочерью Юлей, из Уфы. И я, как медик, видя больного ребенка думала о том, что зря она приехала. В ее случае вряд ли кто-то ей поможет. У девочки был ярко выраженный диагноз – олигофрения в стадии дебильности после перенесенной пневмонии с остановкой дыхания. Задеты были мозговые центры и нарушена координация движений. Если бы я сама не видела этого ребенка, то вряд ли поверила в то, что видят теперь другие. Татьяна рассталась с мужем в две тысячи седьмом году и приехала вместе с дочерью на семинары. Здесь она встретилась с Дмитрием, живущим в сорока километрах от Переправной. Сейчас они муж и жена. У них растет сынуля Владимир и маленькая дочурка Любашка. Все произошло так, как было предсказано Татьяне при первой встрече с Любовью Ивановной. Юля же превратилась в настоящую красавицу. Пока еще на домашнем обучении она учится по программе пятого класса. Только хороший специалист может определить теперь, что у ребенка когда-то были проблемы. В течение трех лет Любовь Ивановна занималась с этим ребенком. Когда Юля в две тысячи десятом году поехала к родному отцу, он, встречая ее на вокзале, не узнал свою подросшую и похорошевшую дочь.
А теперь задайте себе вопрос и попытайтесь на него ответить, как должна Татьяна называть Любовь Ивановну? Когда она, имея больного ребенка с приговором врачей, что ничего нельзя изменить и ничем нельзя помочь, услышала от Любови Ивановны: «Не обещаю, но попытаюсь Вам помочь». И попыталась… Теперь, видя радостное лицо своей дочери, Татьяна нисколько не сомневается в ее счастливой судьбе. И благодарит ту, которая не только дала надежду, но и сделала все, чтобы Юленька стала здоровым и полноценным человеком. Да она для нее сейчас даже больше, чем мать. Кстати, мать Татьяны не пытается устраивать сцены ревности, как другие, а с большой любовью и теплотой относится к Мамуле.
Вернусь к собственной истории. Мы дождались приема. Моя Ольга долго мучила меня вопросами: «Ну откуда Любовь Ивановна узнала, что я бываю злой, что я ленюсь и много вру?». Когда мы расставались, Любовь Ивановна, улыбаясь, сказала нам: «Постарайтесь приехать на следующий год на семинары. А тебя, Оля, если будешь продолжать врать, когда приедешь, я побью, а если сильно будешь врать, побью раньше, даже на расстоянии». Я видела, конечно, что она шутит с моей дочерью, но девочка отнеслась к этим словам очень серьезно. Дома, после очередного вранья, Оля слегла с высокой температурой. Ей даже пришлось делать уколы. Аж шесть раз в день! У нее все болело, она ходила как побитая и тогда решила, что ее побили на расстоянии. Это был последний случай, когда моя Оля врала.
По приезде домой, у меня появилось желание свозить свою мать в Дивеево, к источнику Батюшки Серафима Саровского. Дорога сложилась очень удачно. Матери там стало легче. Но, вернувшись домой, она стала вести себя так, словно на ней бесы покатались – жизнь стала еще более невыносимой. Как-то, растопив баню, я ушла к соседке, а мать пошла мыться. Не помню, сколько я отсутствовала – этот вечер у меня, как в тумане. Проходя мимо бани, я услышала, что мать с кем-то разговаривает. Вскоре до меня дошло, что она говорила сама с собой: «А ты смерти моей хочешь? Ты дома моего хочешь? А я буду назло тебе жить, столько, сколько сердце мое выдержит!» Я догадалась, что речь шла обо мне. Сказать, что в ту минуту я испытала шок – не сказать о пережитом мной ничего! Сначала мне показалось, что меня облили помоями из грязного ушата, потом бросили в горящую топку. У меня перехватило дыхание. Я не могла ни говорить, ни плакать. В голове стучали вопросы, на которые я не могла найти ответа: «За что она так со мной? Почему она думает, что я желаю ей смерти? Что мне делать?» И если раньше мне давала силы жить дочь, ради нее я все принимала со смирением, то теперь, даже она не могла меня удержать от принятия страшного решения. Я, как медик, знала, как можно легко уйти из жизни, и даже врачи не определят, что произошло. Я уже выбрала время ухода – ближайшая ночная смена. Но ночью мне приснился сон: Любовь Ивановна, строгая такая, грозила мне пальчиком, как маленькому ребенку. В ее глазах было столько боли, что я проснулась с этой болью. Наутро я написала письмо в газету «Семья»: «Люди добрые, кто читал книги Любови Ивановны Пановой, и у кого есть возможность, приютите меня с ребенком». Мне, конечно, никто не ответил, так как письма моего даже не напечатали.
В начале июля две тысячи седьмого года, собрав все необходимые вещи и не сказав ничего матери, я вместе с дочерью решила вновь съездить в Переправную. А после поездки найти пристанище в каком-нибудь монастыре. Для себя я решила, что говорить Любови Ивановне о своих проблемах не буду. Просто посетим это место и все. Как знать, может, в будущем у меня не будет такой возможности. Сейчас, при воспоминании об этом, мне становится смешно. Она уже все знала, еще в первый мой приезд, в две тысячи шестом году. Потому на прощанье и сказала мне: «Приглашаю тебя с дочерью на первый семинар в следующим году». При встрече с Любовью Ивановной говорить мне ничего не пришлось, она сама поселила меня с дочерью в своем доме, а потом, когда я начала ломать голову, куда мне теперь ехать, предложила остаться.
Что испытываю я сейчас? Чувство благодарности по отношению к своей матери за свое рождение и за ее поведение. Иначе как бы я могла узнать – что такое Мама? Да, Мама с большой буквы! Мама, которая среди ночи почувствует, что ее ребенку плохо и без зова и просьб придет к нему. Мама, которая весь день проводит в заботе о детях, сама с трудом вспоминая, завтракала ли она сегодня? Мама, готовая отдать все детям, совершенно не думая о себе. Вы скажете, все мамы такие… Не стану спорить. Но Любовь Ивановна особенная, она ведет себя так не только со своими детьми, но и с чужими. Поэтому она и для нас Мама. Мы, живущие рядом с ней, и маленькие, и большие, получаем гораздо больше, чем получали от своих родных матерей. И это не только ее забота о еде и одежде – это безусловная Любовь, принятие нас такими, какие мы есть. Она своим примером учит нас Любви не на словах, а на деле. Очень часто Мама повторяет нам: «Вы говорите о Любви к Богу и Вере в Него, но это только слова. А подтвердите это делами, поступками. Вы приняли меня в свое сердце с любовью, а попробуйте принять с такой же любовью друг друга. Но вы не можете этого сделать. Ваше эго мешает вам. Как вы не можете понять, вы для меня все одинаковые и каждый из вас мне дорог. Когда вы думаете или говорите друг о друге плохо – вы причиняете мне боль. Это не любовь. Желание любить у вас есть, но истиной любви вы пока не можете познать. Меня лишь успокаивает то, что у вас это все впереди».
Четыре года ее кропотливого, каждодневного труда дали свои результаты. Мы, взрослые – стали терпимей относиться друг к другу. Маленькими детьми можно гордиться уже сейчас. Я им даже немного завидую. Они проживут жизнь не так, как мы прожили. Мамины уроки для многих из них не пройдут зря. Девочки выполнят первоначальную задачу женщины: быть благодарной дочерью, быть преданной и верной женой, быть нежной, мягкой, заботливой и, главное, терпеливой мамочкой.
А еще я испытываю радость, потому что, живя здесь, я избежала многих проблем. Одна из них меня бы коснулась точно, не останься я тогда жить в Переправной. Мой отец всю свою жизнь копил деньги. В девяностые годы, он, как и многие, потерял очень крупную сумму денег. От этого стал немного не в себе. Когда я уже жила в Переправной, к нему залезли в дом и, избив, отняли оставшиеся деньги. Первым, кого он обвинил в этом, была я. Хотя отец знал, что я уже два года как уехала. Трудно представить с нашим «правосудием», что меня могло ждать, если бы в тот момент я действительно там находилась. История повторилась. Через полгода отца нашли в подвале собственного дома избитым. Он был заперт там целых три дня. Едва живой, он вновь указал на меня…
Что можно испытывать теперь по отношению к Любови Ивановне, которая дала мне и моей дочери кров над головой, подарила любовь и уберегла от проблем? Моя Оля, серьезно и часто болевшая, избавилась от проблем со здоровьем. Теперь она не болеет даже в зимнее время. Учится только на «пять». Ну а страсть к вранью мы вспоминаем только как смешную историю. Несмотря на то, что я очень любила дочь, у нас не было взаимопонимания, теперь эта проблема тоже в прошлом.
Очень часто я сталкиваюсь здесь с тем, что на физическом уровне происходят чудеса, которые я как медик объяснить не могу. Ну а уж как человек тем более. Могу сказать просто: Любовь Ивановна собирается написать и защитить диссертацию. А мне кажется, что она сама – живая диссертация. Загадка для многих ученых: физиков, медиков, психологов.
С любовью, Алена.
В поисках истины
Каждый человек, живущий в этом мире, рано или поздно сталкивается с массой вопросов, на которые он не может найти ответы. Кто-то спокойно забывает о них и живет обычной жизнью, а кто-то в поисках ответов проводит всю свою жизнь. Любаша всегда с самого детства относилась к числу вторых. О чем бы она ни узнавала, что бы она ни видела, с чем бы ни сталкивалась, у нее всегда возникала масса вопросов: «Зачем? Почему? Откуда? Как можно изменить или исправить то или иное?» Любовь Ивановна даже не предполагала, что ответы на множество своих вопросов и, более того, душевный покой обретет не в России, где родилась и выросла, а в далекой-далекой стране – Индии, в которую она влюбилась еще в шестилетнем возрасте, посмотрев первый индийский фильм. Ее тетя тогда работала в местном клубе киномехаником, и поход в кино для нее был праздником, к тому же бесплатным, поэтому каждый фильм она смотрела по многу раз. Первый индийский фильм, который она увидела, – «Бродяга», с Раджем Капуром в главной роли. Она прониклась сочувствием и любовью к главному герою фильма. А поскольку фильм, как и многие сказки, закончился хорошо, она, думала: «Как жаль, что я не живу в Индии, как жаль, что я никогда не смогу там побывать». Однако внутренний голос сказал ей тогда: «Почему ты так решила? Все может быть. Ты станешь взрослая и поедешь в Индию». Страсть Любы к индийским фильмам становилась все сильнее, но, становясь старше, она все реже думала о том, чтобы побывать в этой сказочной стране. Однако чему быть, того не миновать, и поездка в Индию осуществилась как бы сама собой, без особых усилий со стороны Любы. Это случилось в момент глубочайшего духовного кризиса, когда Любе было так тяжело, как никогда в ее жизни, когда непонимание со стороны людей было так сильно, что Люба оказалась как бы отгороженной непроницаемой стеной от всего остального мира. Она не выходила из дома и бесконечно задавалась вопросом: «За что? Почему со мной так поступают люди?! Разве я хотела кого-то унизить и оскорбить?! Я всего лишь хотела, чтобы люди, кто не верит в Бога, поняли, что Он есть, что Он к нам приходил и приносил закон Вселенской Любви. Неважно, когда и каким образом Он был рожден, важно лишь то, чему Он нас учил: не завидовать, не судить, не убивать, не воровать, не лгать, чтить своих родителей, любить детей и все, что нас окружает, ибо во всем и везде есть частичка Его. Господи, что я сделала не так? Почему я вновь страдаю от веры своей? Господи, прошу тебя, дай ответы на мои вопросы, помоги мне выжить и пережить ту боль, которая живет в моем сердце». И Он не оставил ее…
Ответ пришел практически сразу: «Запомни, все, что происходит – происходит по Воле Бога! Неужели ты не веришь в Бога?! А если веришь, как можешь думать, что дьявол сильнее Его и он мог искусить тебя без Воли Господа? Даже на это все Господь дает добро. Запомни: ты маленький винтик в большом организме. Ты когда-то хотела раздать свое сердце по кусочкам каждому, чтобы люди жили вечно, почему ж ты, встретившись с болью, не можешь пережить ее и просишь защиты. Ты ее получишь, только позже. Если хочешь получить сейчас, то механизм сработает совсем иначе. Ты хочешь этого? У тебя всегда есть возможность общаться с Богом. Открой Храм Сердца своего, ты там найдешь Его».
Жизнь любого человека можно, как книгу, разбить на определенные главы. Одна из глав жизни Любови Ивановны (очень важная и продолжительная глава) – это знакомство с учением одного из известных индийских мистиков, гуру, учителей – Сатьи Саи Бабы, недавно покинувшего этот мир. Тогда для нее он был соломинкой, за которую она попыталась ухватиться, утопая. Каждый человек, приходящий на эту Землю, находится в поиске истины. Искала эту истину и Любовь. Она была не знакома с учением Сатьи Саи Бабы, очень мало литературы о нем было переведено на русский тогда. Она читала немного, но даже тех крох, что она прочла, было достаточно, чтобы каждый раз, сталкиваясь с очередным выражением учителя, закричать: «Боже, ну откуда я это могла знать? Ведь я это знаю! Я об этом говорила, я так думала! В чем причина таких совпадений?» И внутренний голос ей отвечал: «Вокруг Земли есть определенное информационное поле. В нем хранится информация о прошлом, настоящем и будущем как Земли, так и каждого человека. И ты, и Саи Баба, и еще многие получаете информацию из одного источника, и нет ничего удивительного в том, что она у вас одинаковая!»
Однажды, прочитав одно из его правил: «Живите в том месте, где вы родились, и делайте эту жизнь прекрасней», Люба убедилась в том, что в тысяча девятьсот девяносто первом году она приняла абсолютно верное решение. Когда взяла земельный участок для строительства дома в своей деревне. Почти двадцать лет ей снился один и тот же сон: она либо строила новый дом, либо восстанавливала старый бабушкин. Обстоятельства заставили ее вернуться с севера в станицу и начать строить дом, где она когда-то жила вместе с бабушкой, хотя желания возвращаться на родину у нее не было.
Знакомство с Сатьи Саи Бабой началось задолго до того, как она впервые к нему попала. Впервые она о нем услышала еще в тысяча девятьсот девяносто седьмом году, когда, зайдя в Москве магазин «Путь к себе», она увидела фотографию человека с огромной копной волос. То, что он индус – она поняла это сразу. Взяв небольшую брошюрку о нем, она прочла, что этот человек помогает людям и делает чудеса. Желание поехать к нему возникло у нее сразу. Возможности такой не было, и первая поездка к гуру состоялась лишь через долгие семь лет, в две тысячи третьем году.
А тогда в московском магазине Люба просто подошла к кассиру:
– Девушка, а что вы можете сказать об этом человеке? – и указала на портрет Саи Бабы.
– Это индийский пророк, гуру. Многие его считают живым Богом. Да вы знаете, вам лучше сходить к ним в центр, он здесь недалеко находится, они там собираются каждые выходные.
Люба решила посетить этот центр вместе со своим другом. Они пришли с небольшим опозданием, все уже расселись, мужчины в одной стороне, а женщины в другой. Негромко играла приятная индийская музыка. На небольшом возвышении стоял огромный портрет Саи Бабы. Светлана, руководитель центра, встретившая их, сказала, что «Свами» болен из-за нерадивого ученика, он поскользнулся в ванной и сломал ногу, и сегодня они все будут молиться и просить здоровья для него. Любаша, усевшись, стала с нетерпением ожидать, когда же закончится музыка и можно будет заговорить, расспросить об этом человеке у тех, кто, по ее мнению, много о нем знает или бывал у него. Тогда, в тот день, музыка, казалось, играла невероятно долго. Те, кто находился в комнате повторяли слова, а она сидела молча, уставившись на портрет, и вдруг ей захотелось плакать. Впервые в жизни ей захотелось плакать просто так. Слезы сами бежали ручьем. Она смотрела на портрет незнакомого ей мужчины и вдруг услышала, как он с ней заговорил:
– Знаешь, если бы у тебя было веры столько, сколько у них, из твоих глаз бы сейчас сыпался жемчуг. Но у них есть лишь вера, чувство любви им не знакомо. А как думаешь ты, можно ли мне помочь молитвами? Как бы ты сама стала мне помогать?
– Молитвы это слова, идущие из души, но мне кажется важней всего для Бога какое-то действие, дело, сделанное человеком, – ответила она мысленно.
– Что ж, ты права. А каким твое действие могло бы быть по отношению ко мне? Что бы ты смогла сделать для меня?
– Я не знаю. Если у вас есть какие-то просьбы – попросите. Если это будет мне по силам, я сделаю.
– Знай, когда ты приедешь домой, ты услышишь о двух детях. Я знаю, у тебя их уже семь, но если ты действительно искренне хочешь мне помочь, то не отказывай, возьми на воспитание еще этих двух детей и не оставляй их никогда, что бы в твоей жизни не случилось. Ты готова? Ты обещаешь?
– Я знаю, мне будет сложно, но я обещаю взять на воспитание еще двух детей.
– Я знаю, у тебя есть много вопросов, на каждый из них ты получишь ответ, когда придет время. Будь терпеливой. Не спеши. А сейчас хочешь посмотреть на любовь тех, кто верит в меня, кто заботится обо мне и молится о моем здоровье, ты хочешь испытать эту любовь на себе?
– Хочу… – сказала она, совершенно не задумываясь.
– Сейчас закончится музыка, и ты обратись к любой женщине, сидящей рядом с вопросом, и ты увидишь цену их «истинной» любви.
Действительно, музыка закончилась почти сразу, и тогда она, не задумываясь, слегка коснулась плеча сидящей впереди нее женщины.
– Извините пожалуйста, а вы были когда-нибудь у него? – с любовью в голосе задала она вопрос.
– Нет! – не ответила, а рявкнула та, которой этот вопрос предназначался, и в голосе ее не было ни сочувствия, ни приветливости, ни тем боле, любви.