Исповедь молодой девушки (сборник)
Шрифт:
«Почему она отказывает мне от дома на целых два дня? Здесь что-то нечисто! А если она и приглашает меня на третий день, то только для того, чтобы я встретился у нее с англичанином или американцем, с которым я вовсе не знаком! Но она его, конечно, знает, этого Палмера, раз она называет его по имени! Почему же он тогда спрашивал у меня ее адрес? Что это, притворство? К чему ей притворяться со мной? Я не любовник Терезы, я не имею на нее никаких прав! Любовник Терезы! Конечно, я никогда им не стану! Боже упаси! Женщина старше меня на пять лет, если не больше! Кто знает возраст
К Лорану зашел его приятель Меркур, молодой критик.
– Я знаю, вы уезжаете в Монморанси, – сказал он. – Поэтому я зашел только на минутку, чтобы спросить у вас один адрес – адрес мадемуазель Жак.
Лоран вздрогнул.
– А какого дьявола вам нужно от мадемуазель Жак? – ответил он, делая вид, что ищет бумагу, чтобы свернуть сигарету.
– Мне? Ничего не нужно… Хотя нет! Я бы очень хотел познакомиться с ней; я знаю ее только в лицо и понаслышке. Я спрашиваю ее адрес по просьбе одного человека, который хочет заказать ей свой портрет.
– Вы знаете мадемуазель Жак в лицо?
– Черт побери! Она теперь знаменитость, кто же не обратит на нее внимание? Она просто создана для этого!
– Вы находите?
– Ну, а вы?
– Я не знаю, право. Мы с ней большие друзья, поэтому мне трудно судить.
– Вы с ней большие друзья?
– Да, видите, я сам так говорю, а это доказывает, что я за ней не ухаживаю.
– Вы с ней часто видитесь?
– Иной раз видимся.
– Так, значит, вы только ее преданный друг?
– Ну да, в какой-то степени… Почему вы смеетесь?
– Потому что я этому не верю; в двадцать четыре года нельзя быть только преданным другом женщины… молодой и красивой!
– Ну вот еще! Она не так молода и не так красива, как вы утверждаете. Это хороший товарищ, на нее приятно смотреть, вот и все. Впрочем, она не в моем вкусе, и я принужден прощать ей то, что она блондинка. Блондинок я люблю только на полотне.
– Не такая уж она блондинка! У нее бархатистые черные глаза, волосы ее скорее каштановые, и она их как-то оригинально причесывает. Впрочем, это ей идет, она похожа на добродушного сфинкса.
– Это хорошо сказано; но… вы ведь любите высоких женщин!
– Она не слишком высокая, у нее маленькие ножки и ручки. Это настоящая женщина. Я подолгу смотрел на нее, потому что я в нее влюблен.
– Вот как? Что это вы придумали?
– Вам же это безразлично; ведь как женщина она вам не нравится?
– Дорогой мой, даже если бы она мне и нравилась, это ничего бы не изменило. Тогда я постарался бы еще больше сблизиться с ней, но я бы не влюбился – я вообще не влюбляюсь, а значит, и не ревновал бы. Попытайте счастья, раз вам так хочется.
– Я? Попытаю, если представится случай. Но у меня нет времени искать его. Да, в сущности, я такой же, как и вы, Лоран. Я могу терпеливо ждать, тем более что в мои годы и в обществе, в котором я вращаюсь, нет недостатка в развлечениях… Но раз уж мы говорим об этой женщине и раз уж вы ее знаете, скажите мне… – уверяю вас, с моей стороны это чистое любопытство – она вдова или…
– Или кто?
– Я хотел сказать: она вдова любовника или мужа?
– Понятия не имею.
– Не может быть!
– Честное слово, я у нее не спрашивал. Мне это так безразлично!
– Знаете, что о ней говорят?
– Нет, это меня мало интересует! Так что же говорят?
– Вот видите, это вас все-таки интересует! Говорят, она была замужем за человеком богатым и титулованным.
– Замужем…
– Самым настоящим образом. Брак ее был засвидетельствован господином мэром и освящен господином кюре.
– Что за глупости! Тогда она носила бы имя и титул своего мужа.
– А! Вот в том-то и дело! Здесь какая-то тайна. Когда у меня будет время, я разузнаю это и расскажу вам. Говорят, у нее нет постоянного любовника, хотя живет она очень свободно. Впрочем, вы-то ведь должны знать все это?
– Ровно ничего не знаю. Вы что, думаете, я только и делаю, что наблюдаю за женщинами и расспрашиваю их? Я не такой волокита, как вы! По-моему, жизнь так коротка… Едва хватает времени, чтобы жить и работать.
– Жить… не спорю. Вы, кажется, живете вовсю. Что же касается работы, говорят, вы не слишком себя утруждаете. А ну-ка, что это у вас здесь? Покажите-ка!
– Нет, тут ничего нет, ничего начатого.
– Да вот, например, эта головка… Это прекрасно, черт побери! Дайте же посмотреть, иначе я выругаю вас в следующей своей статье о Салоне.
– Конечно, с вас станется!
– Ну да, если вы этого заслужите; но эта голова великолепна, ею можно только глупо восхищаться. Что это будет?
– Почем я знаю!
– Хотите, я скажу вам?
– Буду очень рад.
– Сделайте из этого сивиллу. У нее может быть любая прическа, это ни к чему не обязывает.
– А верно, ведь это идея!
– И потом, вы не скомпрометируете особу, на которую она похожа.
– Разве она похожа на кого-нибудь?
– Черт побери! Вы что, шутите? Думаете, я не узнаю ее? Послушайте, мой милый, вы надо мной смеетесь, вы отрицаете все, вплоть до самых очевидных вещей. Вы возлюбленный этой женщины!
– Доказательством может служить то, что я еду в Монморанси! – холодно ответил Лоран, берясь за шляпу.
– Одно другому не мешает! – заметил Меркур.
Лоран вышел, и Меркур, спустившийся по лестнице вместе с ним, видел, как он сел в фиакр; но Лоран велел кучеру ехать в Булонский лес, где он пообедал один в маленьком кафе и откуда вернулся в сумерках пешком, погруженный в свои мечты.
Булонский лес был в то время не таким, как теперь. Он был гораздо меньше, запущеннее, беднее, таинственнее, в нем вы чувствовали себя ближе к природе и могли предаваться мечтам.