Исповедь Мотылька
Шрифт:
– У них это называется раппортом, - усмехнулась я. – Состояние комфортного, доверительного и приятного общения.
– Наверное, - снова грустно вздохнула Лёля. И снова замолчала.
– А дальше? – мне показалось, что я слишком уж часто задаю этот вопрос сегодня.
– Дальше… дальше он вспомнил, что недавно было 23 февраля, а я как-то раньше в шутку пообещала его поздравить с этим днем и даже подарить подарок, а потом так и забыла. Он состроил обиженную рожицу и сказал что-то вроде: «Всегда с тобой так». Я ответила, что обязательно выполню свое обещание, пусть он не расстраивается, но как-нибудь потом. «А что ты мне подаришь?» - спросил он, так хитренько на меня поглядывая. «А что
Лёлька снова вздохнула.
– Сошлись мы на том, что моим подарком ему будет массаж. Я пыталась отказаться, говорила, что и не умею толком-то его делать, но он настоял. А мне почему-то не хотелось его расстраивать.
Мы прошли в соседнюю комнату, он разделся по пояс и лег на диван. Я не очень-то умею делать массаж и поэтому слегка стеснялась, да он еще добавлял масла в огонь своими постоянными комментариями по поводу моих действий. Я смущалась еще больше, а он продолжал отпускать ТАКИЕ шуточки!
– Лёлька зарделась. – Которые заставляли меня одновременно смеяться и краснеть.
В то же время вся эта обстановка… это общение с ним, прикосновения к его обнаженному телу, и эти, блин, его приколы, - Лёля поежилась.
– как-то странно будоражили мое воображение, и… со мной что-то происходило… я не могла не понимать, что мне все же это все как-то… приятно, что ли… хотя я и не хотела сознаваться в этом… и вдруг почувствовала, что вся заливаюсь краской, и мне даже стало жарко.
Он это заметил, и предложил раздеться. Ну, не совсем, конечно, а… то есть, только…, - Лелька запнулась и смущенно посмотрела на меня. – В общем, ты поняла. Но я все равно начала отнекиваться. Вот только, видимо, у меня как-то неумело это получалось. Тем более, что он, чувствуя мою неуверенность, поднял меня насмех с моими неуклюжими отмазками, начал опять прикалываться по этому поводу, а потом вообще заявил, что так нечестно, что он тут передо мной раздетый почти, а я…
В общем, он стащил с меня свитер. Я пыталась отбиваться, но он был банально сильнее, к тому же постоянно смешил меня, так что у меня никак не получалось быть серьезной, и выходило не сопротивление, а какая-то шуточная борьба. Когда я осталась в одном лифчике, он наговорил мне кучу двусмысленных комплиментов, от которых я покраснела еще больше, а потом опять же с улыбкой и словно бы в шутку сказал, что уж теперь-то он просто не может остановиться, поэтому должен снять остальное. И…
Лёля снова споткнулась, словно не находя слов, беспомощно пожала плечами – мол, не знаю я, как об этом рассказывать. Но потом все-таки продолжила.
– Когда он начал целовать мне грудь, я впервые за тот вечер сильно оттолкнула его и сказала: «Хватит!» А он посмотрел на меня каким-то странноватым взглядом и спросил: «В чем дело? Я тебя не нравлюсь?» Я сбивчивым голосом начала объяснять, что дело не в этом, и вообще он – славный, но… Не дослушав, он перебил меня и сказал: «Брось! Я же вижу, что с тобой творится!» Я начала оправдываться, уверять, что ему показалось… но как-то слишком поспешно и неловко, сбивалась под его насмешливым взглядом, лепетала что-то, сама понимая, как смешно и нелепо, наверное, это выглядит со стороны. А он опять перебил меня и спросил: «Это все из-за Художника?» Я отвела глаза и сказала: «Да». А он рассмеялся и, сочувственно-снисходительно поглядывая на меня, спросил: «Ты думаешь, он тебя и правда любит? Ты думаешь, вы и правда будете с ним вместе? Ты думаешь, у вас есть будущее? И он бросит пикап, и станет примерный мальчиком ради тебя? И вы будете жить долго и счастливо, поженитесь и у вас будет куча детишек?»
Лёля снова вздохнула.
– Он задавал еще какие-то вопросы… много… я уж все
– Вот гад! – не выдержала я. Лёля лишь грустно отвела глаза и продолжила:
– Он сопровождал свои слова… действиями. А я была какая-то отрешенная, на меня напало какое-то оцепенение… я думала о его вопросах, о том, где же на самом деле тут правда, и во что мне теперь верить… я как-то не очень даже и сопротивлялась его рукам, а когда и пыталась это сделать – ну, я уже говорила, он был сильнее…
В общем, я даже прозевала тот момент, когда осталась совсем без одежды. Не знаю, где была моя голова в то время. Все было как в тумане. И тогда он…- Лёлька снова запнулась. – Ну… в общем, по-научному это называется оральным сексом…
Она снова замолчала на несколько мгновений. Потом резко и как-то даже с вызовом повернулась ко мне.
– Знаешь, что самое ужасное? Я… В общем, мне было приятно. Я понимала, что теряю голову, теряю над собой контроль, но уже не хотела сопротивляться. Мне хотелось, чтобы это продолжалось…
Лёля обхватила себя руками и закусила губу.
– В какой-то момент, когда он на мгновение остановился, я оттолкнула его и расплакалась. Он что-то говорил мне, кажется, пытался утешать. Я не помню. Смутно припоминаю, как оделась и ушла. Его слов вдогонку я не слушала, хотя он, кажется, что-то пытался мне сказать. Как добралась до дома – не помню тоже. Что было дальше – лучше даже не спрашивай. Я не смогу ответить.
А я даже не знала – что и спросить. Или сказать. Как-то неожиданно все это обрушилось на меня.
– На-а-асть…- тихо позвала меня Лёля, когда молчание снова затянулось и стало слишком тягостным. – Что мне делать? Думаешь, стоит рассказать все это Найджелу? Я просто даже не знаю - как…
– Думаю, тебе не придется, - мрачновато буркнула я. И пояснила в ответ на удивленный взгляд подруги. – Думаю, он и так уже все знает.
* * *
Жизнь (прошу прощения за не к месту проснувшееся философствование) порой напоминает мне побережье какого-нибудь заброшенного морского залива.
День за днем волны различной величины накатываются на берег – методично и неторопливо. Мы привыкаем к этой тихой размеренности, и порой нам уже начинает казаться, что так будет всегда, что мы знаем, какой будет следующая волна и когда она выплеснется на берег.
Но море любит преподносить сюрпризы. И вдруг нас накрывает мощный шквал, который с легкостью сметёт выстроенные на берегу песчаные замки, опрокинет все наши расчеты, а нас самих, словно щепку, увлечет за собой, и долго будет еще швырять по волнам, словно забавляясь.