Исповедь плохой подруги
Шрифт:
Впрочем, Адель не пришла, а я вскоре заснула.
Глава 24
В которой я выбираю путь
В середине следующего дня я стояла вместе с мамой у стойки регистрации. На костылях! Первые несколько минут было даже прикольно. Но когда я завершила свой путь от палаты до регистратуры, было не до смеха. Я думала, что на костылях ходить не так уж сложно. Но за триста метров я вспотела, устала и хотела только лечь, и чтобы меня никто не трогал.
Мама говорила с администратором, а я просто
Я уже несколько минут стояла, прислонившись к стеночке, как увидела, что ко мне идет моя медсестра, та самая, с пушистым мягким облачком вместо волос. Блин, так хочется их потрогать. Но я не буду. А то подумают, что сильно головой ударилась и обратно на стационар положат. Только теперь в психушку.
В руках медсестры был большой букет. Ирисы.
— Привет, Ксюша, — сказала медсестра.
Я думала, что она просто поздоровается со мной, пожелает больше сюда к ним не попадать и пойдет дальше. Но медсестра сказала:
— Это тебе.
Она протянула мне букет, от чего я опешила.
— С-спасибо, — сказала я.
— Это не от меня, — сказала медсестра, уловив мое замешательство. — Тут открытка.
Я поставила один костыль к стене и взяла открытку. Одной рукой было трудно управляться, но не прошло и часа, как я раскрыла открытку и прочитала текст, написанный аккуратным подчерком с кучей вензельков.
«Выздоравливай, моя любимая овечка».
Где-то с полминуты я таращилась на текст, а потом открытка выпала из моих рук.
— Я подниму! — сказала медсестра.
— Можно мне букет? — сказала я.
— Да, конечно.
Медсестра протянула мне букет, а сама наклонилась за открыткой. Не успев подняться, она в испуге отшатнулась от меня.
Без единого слова я швырнула букет в стену. Он был так туго связан, что не распался, лишь пара листочков отлетели. Тогда я попыталась его пнуть, но нога в гипсе едва ли могла с этим справиться, а на здоровой я стояла. Из глаз брызнули слезы. Я схватила костыль и стала им бить по букету. Вскоре обертка раскрылась и цветы рассыпались. Теперь они выглядели так, будто корова их пожевала и выплюнула.
— Ксюша! Ксюша! — слышала я крики то ли мамы, то ли медсестры. — Что ты делаешь?
Я старалась их не слушать. Все била по букету, ощущая лишь злость и то, как по щекам бегут слезы — горячие от обиды и ярости.
Букет! Она прислала мне сраный букет! Да пусть засунет его себе в…
— Ксюша, прекрати! — сказала мама, приблизившись ко мне.
Она выдрала из моих рук костыль, но мне уже было все равно — то, что осталось от букета улетело далеко и я не могла до него дотянуться.
— Ты что творишь? — сказала мама.
Я не понимала, как в одной реплике может заключаться и беспокойство, и недоумение, и немного злости.
— Букет, — сказала я.
— Я вижу! — сказала мама теперь уже просто раздраженно. —
Я пожала плечами. Теперь цветы, точнее отдельные их части покрывали несколько квадратных метров пола коридора. Казалось, что здесь кто-то подрался, а потом кого-то похоронили.
Когда я подняла голову, то увидела, что медсестра все еще стоит рядом и смотрит то на меня, то на пол.
— Извините, — сказала я. — Извините, пожалуйста, я просто… Я просто немного устала.
Медсестра поджала губы, но выражение лица у нее было сочувствующее.
— Ничего, я понимаю, — сказала она.
Пришлось еще несколько минут стоять рядом со свидетельствами о моей несдержанности. Мама закончила решать дела с администратором и вскоре мы покинули больницу.
Следующие дни я мало выходила из дома. Кроме очевидной причины, я еще пыталась вложиться в сроки с дипломом. Я сообщила Ольге Вячеславовне о травме, и она проводила со мной консультации онлайн. И почем я раньше думала, что она злюка?
От звуков уведомлений я каждый раз подскакивала, думая, а не Адель ли это. И примерно в половине случаев я не ошибалась. Сначала Адель спрашивала, понравился ли мне букет. Я не отвечала. Затем она интересовалась моим самочувствием. Интересно, что я должна была ответить? Как по ее мнению ведут себя люди после того, как попадают под машину? Не смущаясь тем, что я ее игнорировала, Адель спрашивала, можно ли ей приехать, проведать меня. В какой-то день она написала, что выезжает. Я перепугалась, но ровно до того момента, как Адель написала мне в сообщении, почему я ей не сказала, что выписалась. Меня пробрал нервный смех, а после я даже всплакнула.
Но от переживаний я всегда могла отвлечься на работу над дипломом. К началу следующей недели мне осталось только выводы написать. Звучит просто, но на деле это одно из самых важных заданий. На сколько я знала, многие преподаватели из тех, что будут оценивать наши работы, только выводи и будут читать. Так что мне предстояла важная и большая аналитическая работа.
«Следовательно, взаимосвязь негативных черт личности и абьюзивных проявлений в межличностных отношениях является распространенной проблемой в современном обществе» — написала я и поставила точку. Больше на ум ничего не приходило. Я оперлась щекой о кулак и забарабанила пальцами по столу. Негативные черты личности — это вообще какие?
Например, эгоизм, да? Эгоистичный человек на первое место в любом случае ставит себя на первое место, даже если знает, что это нанесет физический или моральный вред другому человеку.
Я усмехнулась. Прям как Адель в мой день рождения. Вот уж за что ее можно поблагодарить, так это за материал для моего диплома.
Я расписала свои наблюдения по этому вопросу, опираясь на те данные, которые собирала во время опроса и всей своей предыдущей работы. Затем я стала думать дальше. И чем больше размышляла, тем больше ужасалась. Далеко ходить за примерами не пришлось — все они произошли в моей жизни за последние два месяца.