Исповедь послушницы (сборник)
Шрифт:
На самом деле мнение Паолы не имело никакого значения: он уже все решил.
Дочь Асусены не сказала ни «да», ни «нет», и Армандо почувствовал себя уязвленным.
– Я приду через несколько дней. Подумай, чего ты хочешь, – проговорил он, пораженный несчастным, затравленным видом девочки.
Инквизитор позвал монахиню, и она увела воспитанницу. В помещение вошла аббатиса.
– С Паолой хорошо обращаются? – с ходу спросил Армандо.
– Как и с другими девочками. Они в милосердных руках сестер, под защитой святой Клары и всемогущего
– Тем не менее я хочу забрать ее из обители.
– Вы? – аббатиса опешила. – Почему? Кем вы ей приходитесь?
В тот же миг Армандо понял свою ошибку, как и причину испуга Паолы. Она тоже не знала, кем он ей приходится, равно как и то, что она для него значит. Ночью в дом, где жили девочка и ее мать, ворвались фамильяры, [4] увели Асусену Альманса, и Паола осталась одна в целом свете. Кому она могла доверять?
В самом деле, кем ему назваться? Отцом? Это невозможно. Какое еще родство можно придумать?
4
Полицейские инквизиторы.
– Я… ее дядя.
– Дядя? – Голос и взгляд аббатисы были полны недоверия. – Насколько мне известно, у девочки не было родственников! Докажите свои права!
Права? Армандо усмехнулся. Он воспользуется правом силы, неважно, скрытой или явной.
– Я принесу документы, а также представлю в Святую палату депешу, согласно которой условия содержания воспитанниц в обители Святой Клары пройдут необходимую проверку, – небрежно произнес инквизитор.
Лицо настоятельницы пошло красными пятнами. Она открыла рот, собираясь что-то сказать, но Армандо опередил:
– Поверьте, я сумею воспитать Паолу так, что она станет добродетельной и набожной.
Вопрос был исчерпан, и окрыленный инквизитор отправился домой.
В воображении Армандо проносились волнующие картины жизни с Паолой, и, обуреваемый жаждой деятельности, он представил свое будущее. Нынешнее жилье вмиг показалось ему темным, унылым и холодным; он решил отказаться от него и снять небольшой домик, обязательно с садом, где девочка смогла бы резвиться и играть. Ему посчастливилось найти такой – на тихой, уединенной улочке и вместе с тем недалеко от центра Мадрида.
Сад оказался разросшимся и запущенным, скамьи – замшелыми, но это не остановило Армандо. Главное – в доме были уютные комнаты и помещения для прислуги. Со служанкой, правда, вышла незадача, так как, собираясь бежать с Асусеной, инквизитор рассчитал ее, однако Армандо надеялся разрешить этот вопрос, как только Паола появится в доме. Большинство комнат он велел обставить скромно, но в одной приказал поставить диван с яркими подушками, столик орехового дерева и медную жаровню. Эти покои были отделены от предполагаемого кабинета Армандо великолепно драпированным фламандским гобеленом. А в кабинет инквизитор приказал внести массивное бюро, вдоль стен установить деревянные полки, на одной из которых нашел место для своего дневника.
Через несколько дней он вывел окаменевшую от страха Паолу из ворот обители Святой Клары. Сердце Армандо было готово любить. Оставалось добиться ответного чувства. Ему не хотелось верить в то, что это невозможно.
Дома он провел свою воспитанницу в ту самую нарядную комнату, подал ей заранее приготовленный горшочек с бланманже, миндальные пирожные, фрукты и сказал:
– Ешь.
Однако несчастная Паола не могла проглотить и кусочка. Происходящее оставалось для нее за пределами понимания, но она не осмеливалась задавать вопросы.
– Теперь твой дом – здесь, – как можно мягче произнес Армандо и добавил: – Тебе нечего бояться.
– Мама не вернется? – девочка шепотом повторила вопрос, который задавала ему в обители при их первой встрече.
– Нет. Она там, откуда не возвращаются. Но у тебя есть я.
Паоле казалось, будто от взгляда этого странного человека (про себя девочка окрестила его «серым человеком» – по цвету одеяния, которое он носил) она проваливается в вязкую черноту.
– Кто вы? – желая защититься, из последних сил промолвила дочь Асусены.
Армандо глубоко вздохнул. Он должен был решиться, сейчас или никогда.
– В обители я назвался твоим дядей, но на самом деле я… твой отец.
Девочка отшатнулась. Она видела перед собой страшные сверкающие глаза, и ей чудилось, что они принадлежат дикому свирепому зверю. У Паолы зарождалось смутное подозрение, что именно этот человек погубил ее мать.
– Мама говорила, что мой отец на войне, – робко сказала она.
– Я и был на войне, воевал против посланников дьявола. В этом состоит моя служба.
Паола молчала. Она походила на пойманную в клетку птичку, на крохотную мушку, угодившую в сети огромного паука.
Армандо был раздосадован тем, что девочка ему не верит, но не терял надежды.
Ночью, когда Паола спала или делала вид, что спит, Армандо мечтал, уединившись в своем новом кабинете, при свете одиноко горящей свечи. Мечтал о том, как купит Паоле новую одежду, наймет для нее учителей, будет исполнять ее желания. Со временем она должна понять, что, несмотря на суровый, холодный ум, он обладает горячим и нежным сердцем.
Любовь к этой девочке могла привести к освобождению от черных желаний, которые терзали его душу, открыть дорогу в ту потаенную страну, где он еще никогда не бывал.
Мануэль не до конца понимал, почему так стремится в Мадрид, обычный пыльный город, затерянный в центре засушливого плоскогорья. Дело было не только в том, что именно там он оставил жену и дочь. Этот город, в котором дневную жару почти мгновенно сменял дующий с гор холодный ночной ветер, казался ему капризным, как женщина. Женщина, которую с облегчением покидаешь, но к которой с радостью возвращаешься и не устаешь завоевывать.