Исповедь самоубийцы
Шрифт:
— Добрый день, — пожал ее встречающий, по-прежнему настороженно глядя на меня.
— Это мой секретарь, — отрекомендовал меня мой шеф. — Ее зовут Барби.
— Барби? — механически повторил Валентин Павлович. — При чем тут Барби?.. То есть я хотел сказать, что до сих пор мы вполне обходились без секретарш.
— Ну а теперь она мне понадобилась, — спокойно возразил Самойлов. — И мы с вами поставим на этом точку. Надеюсь, вы не возражаете?
Встречавший еще мгновение поколебался, потом хмыкнул, демонстративно пожал плечами и приглашающе показал в сторону ближайшего
— Прошу вас.
В домике, состоявшем из одной комнаты с окнами, выходившими на все четыре стороны, уже было все подготовлено для приема гостей. На столике стояли чашечки, банка гранулированного кофе, две бутылки коньяка, одна из которых была уже откупорена, и из нее, надо думать, и были наполнены стоявшие перед каждым рюмки, ваза с яблоками и виноградом, вазочка с конфетами, сахарница… Тут же источал жар высокий никелированный самовар.
Здесь, за столиком, мы и расселись. Присутствовало только четыре человека — Валентин Павлович, еще один встречавший нас мужчина, звали которого как я узнала уже позже Сергей Александрович, ну и, конечно, мы с Самойловым.
— Кофейку? — предложил второй встречавший.
— Можно, — кивнул Вячеслав Михайлович. И тут же перешел к делу — Итак, что мы на сегодняшний день имеем?
Валентин Павлович покосился на меня.
— Говорите-говорите, при ней можно, — поощрительно кивнул Самойлов.
Встречавший начал говорить. Но и потом нет-нет да и поглядывал на меня настороженно.
— Партия к загрузке готова. Необходимые для ее отправки документы оформлены. «Борт» запланирован на послезавтра. Деньги прибудут тем же «бортом», когда он вернется обратно… Так что у нас все в порядке.
При каждой фразе Самойлов удовлетворенно кивал.
— Какие могут возникнуть проблемы? — подчеркнуто небрежно поинтересовался он.
Валентин Павлович пожал плечами:
— Да кто ж его знает? Думаю, никаких проблем быть не должно.
Голос Вячеслава Михайловича зазвучал еще небрежнее:
— Думаете? Это хорошо. Но надо же на всякий случай прогнозировать возможные накладки…
Похоже, Валентин Павлович только теперь распознал, что небрежность, с которой задаются эти вопросы, — внешняя, показная. Отставил чашку с кофе, промокнул губы салфеткой, встревоженно уставился на гостя.
— А что вы имеете в виду? — напряженно спросил.
— Ничего, к счастью, конкретного, — уже серьезно, без демонстративного безразличия, произнес Вячеслав Михайлович. — Просто вы уже в который раз действуете по одному и тому же отработанному шаблону. По всем законам рано или поздно где-то обязательно должен произойти сбой.
Самойлов оборвал сам себя, поднес к губам чашку с кофе. Не дождавшись развития темы, заговорил второй, не представившийся, мужчина.
— У вас есть какие-то основания предполагать, что с грузом может что-то произойти?
Вячеслав Михайлович заговорил размеренно, словно размышлял вслух:
— Нет, реальных оснований нет. Если бы таковые появились, поверьте: вы бы о них узнали первыми. Но давайте попытаемся рассуждать логически. Итак, данный «борт» — уже не первая партия оружия… — (оба наших собеседника встревоженно взглянули на меня), — … которую мы переправляем в известный нам регион Северного Кавказа. Вопрос: как вы думаете, столь крупные поступления «стволов» могут остаться там незамеченными?
По мере того как он говорил, я почувствовала, как по спине прошлась волна морозкой дрожи. Только этого мне еще и не хватало для полного, как говорится, счастья! Участие в поставке оружия террористам, сепаратистам, еще каким-нибудь «истам» — а если говорить проще: бандитам! Ну и втянул же ты меня, Вячеслав Михайлович!
Я судорожно схватила стоявшую передо мной наполненную рюмку и махом опрокинула себе в рот. (Оба хозяина покосились на меня с удивлением; Самойлов мой поступок проигнорировал; мужчины коротко переглянулись и, похоже, решили сделать вид, что ничего не заметили.) Горло перехватило жаркой ароматной удавкой. Однако ничем запивать не стала. Продолжала внимательно слушать.
— Конечно, не могут, — после короткой заминки согласно кивнул второй собеседник.
— Погодите, — остановил его Самойлов. И повернулся ко мне. — Скажите, Барби, как бы вы рассуждали на месте того ушлого молодца, который бы случайно узнал, что в данный район идут поставки оружия?
Я растерялась. Мне хотелось, чтобы все это быстрее закончилось, а ко мне вдруг пристают с вопросами.
— Мне не доводилось рассуждать по этому поводу, — попыталась я уклониться от ответа.
— И все-таки?
Оба хозяина тоже глядели на меня выжидательно. И меня это раззадорило. В конце концов, надо же вам, хлыщам лощеным, показать, что и куцый бабий ум на что-то тоже способен. Хотя бы вас по носу щелкнуть.
— Я попытаюсь, — промямлила я, лихорадочно соображая, о чем может подумать «профи» в такой ситуации. — Хотя трудно вот так, сразу…
— И все-таки? — поощрительно, словно добрый учитель, принимающий экзамен у любимой ученицы, улыбнувшись, повторил Самойлов.
Я вдруг в нем почувствовала своего союзника. Странно, но мне вдруг страстно захотелось его поддержать, утереть носы этим двум самоуверенным мужчинам, которых мой шеф сейчас слегка тычет мордами в какашки.
— Ну, сперва нужно учесть, — начала я неуверенно, но потом постепенно смелея, а потому четче формулируя свои мысли, — что оружие где-то производится. Заводов, где делают все эти автоматы и пистолеты, в стране не так много. Значит, если где-то регулярно станут появляться большие партии оружия, установить, откуда конкретно они поступают, особого труда для специалистов, думаю, не составит.
Хозяева переглянулись. Вячеслав Михайлович глядел по-прежнему поощрительно, кивая.
— И каким образом это можно установить? — спросил он. — Как вы думаете?
А в самом деле, каким?
— Ну, я не знаю… Для профессионала, наверное, это не слишком сложная задача.
— Конечно, несложная, — настаивал мой патрон. — И все-таки, что бы предприняли лично вы?
— Например, по номеру — насколько я знаю, на каждой единице оружия ставится номер. Даже на газовых пистолетах. Ведь так?