Исповедь травы
Шрифт:
Пройдя очередным коридором, я выхожу в маленький зал. Он освещен все тем же тускло-красным светом, в его потоке, как в водопаде крови, извивается женщина, увешанная золотой бахромой вместо одежды. "Брысь!" - бросаю я властно, женщина тут же сжимается в комочек и мимо меня проскальзывает в дверь. Красный свет темнеет, делается лиловым, потом синим - и только тогда я замечаю сидящего у стены человека с лютней. На нем черный, подчеркнуто средневековый наряд - кажется, стандарт XII века; длинные серебряные волосы скрывают
"Здравствуй," - говорю я.
"Здравствуйте, светлая госпожа," - он встряхивает головой, и я тут же узнаю эти до боли любимые мною черты. А когда он опускает лютню, я вижу, что руки его скованы длинной тонкой цепью.
"Что ты делаешь здесь, Флетчер? И... твои волосы... что с ними? Неужели..." - я не договариваю, слова стынут на моих губах.
"Вы хотите сказать - седина? Ошибаетесь, светлая госпожа, это их природный цвет. Или вы меня с кем-то путаете?"
Я опускаюсь перед ним на колени и отвожу вуаль с лица.
"Флетчер, ты что, не узнаешь меня?"
"Ну почему же! Вы - Линда-Элеонор, жена лорда Айэрра и законная владычица Авиллона," - голос его абсолютно спокоен, ни боли в нем, ни насмешки - одно равнодушие.
Как - владычица?!
Словно отвечая на этот мой безмолвный вопрос, луч синего света делается ярче, на миг я вижу свое отражение в черном полированном камне стены... И на голове моей - трехзубая корона Башни Теней, та самая, что когда-то давно венчала голову Райнэи.
"Как ты попал сюда? Кто посмел надеть на тебя эти цепи?!" - я касаюсь губами его скованных рук, но он отдергивает их.
"Какие цепи, светлая госпожа? Не понимаю, о чем это вы. А попал я сюда своей волей, я свободный человек."
"Что с тобой, любимый мой?"
Его темные глаза непроницаемо печальны.
"Не стоит вам так меня называть, владычица. Аран любит вас, и какое вам дело до скромного уличного артиста?"
"Отдайте его мне, Повелительница Огня!"
У ног моих в пыли цепляется за мое платье девочка лет тринадцати в ярко-розовых лохмотьях, на лбу ее нарисован цветок, а на щеках - звезды.
"Отдайте его мне! Ну пожалуйста, леди, ведь вы такая красивая, такая добрая, такая сильная! Вы властвуете над Светом, у вас есть целый мир. А у меня ничего нет, я знаю только этот замок, но и здесь меня никто никогда не будет любить. Пусть у меня будет хотя бы он! Чего вам стоит?"
Какое-то мгновение мне хочется просто отшвырнуть ее, как звереныша - тем более, что на пальцах, которые вцепились в мой подол, весьма внушительные коготки. Но она такая маленькая и слабая, так трогательно глядит на меня, что мне становится жалко ее.
"Маленький, если бы я могла! Лучше не проси, ты сама не знаешь, чего хочешь. Ты же не попросишь, чтобы я отрезала и отдала тебе руку? А он ведь не рука, он часть души моей, я люблю его больше жизни, больше счастья... Он - мой возлюбленный..."
"Светлая госпожа," - теперь голос его звучит холодно, почти презрительно, - "я никогда не был ни вашим, ни чьим-либо еще - я сам по себе, и только сам выбираю свою судьбу."
Он резко поднимается на ноги, цепи его звякают.
"Или это традиция всех хозяек Башни Теней - изменять Арану с менестрелями?"
"За что, о боги?!" - только и могу выговорить я. А он берет лютню и уходит в один из темных коридоров. Со сдавленным криком я кидаюсь за ним, но девочка с разрисованным лицом все цепляется за мою одежду, не давая мне бежать. Я отталкиваю ее и мчусь непонятно куда, не веря, что догоню, и зову отчаянно: "Вернись, любимый, радость моя, мой повелитель!.."
– ...мой повелитель!
– Я здесь, Элендис. Что с тобой?
– Хозяин гладит меня по волосам, целует, успокаивает, как маленькую.
– Что тебе приснилось, любовь моя? Ты так страшно кричишь, что всю Башню можешь на ноги поднять!
Еще не осознав до конца, где я и что со мной, я сажусь на постели.
– Джейднор, - я произношу это, не открывая глаз, каким-то потусторонним голосом, - этой ночью еще одна Суть... или душа... пала под напором Тени.
Только после этого мне удается окончательно очнуться. Спальня в Башне Теней, чаще именуемая "аквариум", занавеси в цвет бирюзы... В руке Хозяина дрожит пламя свечи, в другой он держит бокал с апельсиновым соком.
– Пей. Успокойся. Все хорошо, все уже позади, это был только сон...
– Нет, Джейд, - произношу я еле слышно и утыкаюсь лицом в подушку.
– Не все в нем было сном. Я ранена, тяжело ранена, и нет мне спасения...
"ТЫ ПРЕЖДЕ БЫЛ СО МНОЙ, И Я НЕ ТОСКОВАЛА!!!"
* * *
– Ешь, - говорю я устало. Милосердием в моем голосе и не пахнет.
Храниэль сидит напротив меня и болтает ногами, не достающими до пола. Перед ней блюдо моего собственного приготовления: салат из помидоров и лука, заправленный сметаной, выложен в холодный вареный рис, после чего все тщательно перемешано. На мой взгляд так вкуснота неимоверная, но у Храниэль на этот счет особое мнение.
– Я не люблю лук, - тянет она (а глазенки хитрые-хитрые!).
– У меня от него язык болит.
– Вот еще новости! Между прочим, когда у меня во рту ранки, я всегда лук ем - и сразу перестает болеть. Так что не выдумывай. И пока не доешь ужин, никакого жженого сахара не будет.
На самом деле я почти мечтаю, чтобы Храниэль оставила половину на тарелке - тогда можно будет самой доесть... Все чаще я отказываю Россиньолю - моего душевного состояния уже не скрывает и вуаль. Естественно, денег на еду у меня в обрез, и я уже три недели постоянно голодна. Но - дите надо воспитывать, особенно если в этом создании половина крови Айэрра.