Исповедь зверя
Шрифт:
– Вы чего, ребята, нельзя направлять оружие на человека, – сказал я спокойно, – что-то случилось?
– Тебе что, опять кошмар снился? – тихо спросил Владимир.
Я пожал плечами.
– Не помню, – и вытер пот с лица.
– Всё, ребята, расслабьтесь. Всё в порядке.
Бойцы нехотя опустили ружья.
Проснулись рано. Повара, готовили завтрак, остальные возились со своей аппаратурой.
Сегодня двадцать второе января. Вчерашняя вьюга стихла. Я сидел, дожидаясь завтрака, и рассматривал ружьё, которое мне дал Володя. Это был пятизарядный
Нарезное ружьё – хорошо. Но всё же я скучал по своей гладкоствольной «тридцать четвёрке». Да и предчувствие у меня было, какое-то странное… зря не взял её с собой…
Когда сели за столы, едва забрезжил рассвет. Завтракали молча. Только с Серёгой мы перекинулись парой слов. Утро полностью вступило в свои права.
Володя скомандовал сбор.
Быстро собрались, проверили оружие, и отправились на поиски хищника. Избушку остались сторожить двое.
За ночь замело все следы, даже те, что натоптали вокруг дома.
Мы проходили по лесу часа три, но ни одного следа даже заячьего не нашли. В избушке, приборы тоже ни разу не показали, о близком нахождении кого-либо.
Так несколько раз за день мы делали обход, но безуспешно. День сменился ночью, в которой опять меня ждали кошмары, но какие я не помню.
Двадцать третье число прошло так же, как и двадцать второе.
Бойцы, начали терять бдительность, и стали выходить на улицу по одному, некоторые без оружия. Я их постоянно предупреждал, но от меня отмахиваясь, говорили:
– Брось ты, отолью и назад.
Не нравилось мне это. Уж очень они самоуверенные, а это плохо, ведь мы находимся на его территории.
В этот день лёг поздно. Когда голова коснулась подушке, я тут же провалился в сон.
…Вокруг туман, белый, как молоко. Сырость в осеннем лесу ощущалась как-то особенно, как будто ты весь пропитываешься влагой. Холод пробирается внутрь тебя тысячами микроскопических жучков и расползается по всему телу. И тут вдалеке ты слышишь вой. Затем крики. И тебя начинает трясти, но уже не от холода, а от страха… Вой приближается. По мокрым опавшим веткам и листьям, чуть слышны мягкие шаги. Ты уже слышишь тяжёлое дыхание зверя и…
– Эй, именинник, вставай. Бабы снятся, наверно? – смеясь, толкает меня в плечо Серёга.
– А…– я тут же подскочил с ружьём в руках (перед сном которое я всегда клал возле себя) не понимая, что происходит. Все опять стояли, глядя на меня, но уже с улыбкой.
– Что-то случилось? – обеспокоено спросил я.
– Серёга, – веселился наш водитель, – тебе стукнуло двадцать девять! Поздравляю!
Сергей пожал мне руку. Ко мне в ладонь, вместе с его рукой, лёг патрон к моему новому ружью. Не отпуская рукопожатия, он наклонился к уху и шепнул:
– Это в самом крайнем случае…
Я незаметно сунул подарок в карман. Потом все по очереди пожали
Последним подошёл Володя. Протянул мне плоскую коробку из тёмного дерева, с резьбой на крышке.
– Сергей, с днём рожденья! Желаю, чтобы сбылись все твои мечты. А это от нашей команды. Открой.
Я открыл. В ней лежал отличный охотничий нож, с средней ширины лезвием сантиметров двадцать пять длиной, и рифлёной удобной рукояткой, в кожаных ножнах, отделанных металлом.
– Это булатная сталь.
– Спасибо, ребята, о таком я мог только мечтать, – искренне поблагодарил. – Честно!
Я заворожено глядел на дорогой и нужный подарок.
– А теперь за праздничный стол, – скомандовал Володя, раскинув руки.
Завтрак получился весёлый и долгий, все меня поздравляли, пили за моё здоровье. К обеду он постепенно закончился.
Я, незаметно для окружающих, достал патрон, что мне подарил Сергей. Покрутил в руке. Если я не ошибаюсь, то пуля была с серебряным наконечником.
«Ты тоже, Серёга, считаешь, что это оборотень?» – с улыбкой подумал я, и убрал его обратно в карман.
Володя встал, и нехотя протянул:
– Ну что, надо бы прогуляться.
Не спеша, начали собираться. Не знаю зачем, но у каждого я заметил ещё и по пистолету. Странно.
«На что вы сейчас годны, спецы? Какая у вас теперь реакция?» – трезво подумал я.
Как обычно двоих оставили охранять наше становище.
Завтрак был настолько плотным, что если бы не лыжи, я бы и с места не сдвинулся.
Двигались лыжня в лыжню, то поднимаясь на небольшие холмики, то спускаясь, либо объезжая их. Мы шли уже часа три. На пути опять вырос бугорок. Впередиидущий, не помню, как его зовут, решил не объезжать…
Я был третьим в колонне, из-за чего не сразу заметил, что от холмика, через маленькое отверстие, тоненькой струйкой поднимается пар…
«Берлога!» – ударила мысль, и я тут же заорал.
– Назад!!!
Но было поздно… Берлога тут же провалилась. Взревел медведь. Боец вскрикнул. Вся группа, выскакивая из лыж, мгновенно оцепила логово. Побросав ружья, которые повисли на плечевых ремнях, они достали… пистолеты. Меня это очень удивило, ружья-то эффективней! Нет, они не охотники, им с террористами воевать, а не со зверем сражаться. Тот, кто упал в берлогу, кричал всего несколько секунд, а как только затих, раздались выстрелы. Мне не хватило места в кольце вокруг логова, поэтому я наблюдал всё происходящие со стороны.
Как только перестали стрелять, сразу начали разбирать берлогу. Быстро срубив своим новым ножом длинную палку, я полез в толпу, сгрудившуюся у логова. Когда пробился сквозь них, то увидел, что один из бойцов пытается перевернуть медведя. В момент, когда я выкрикнул:
– Постой… – медведь последний раз полоснул когтями по горлу нависшего над ним человека, тут же последовали три выстрела в голову медведя, и он обмяк уже навсегда. Тот, кому зверь нанёс свой последний смертельный удар, был Костя, один из поваров. Он лежал на спине, во все стороны хлестала кровь, изо рта она выходила сгустками. Возле него суетились трое, пытаясь оказать помощь.