Исправляем прошлое. Без права на ошибку
Шрифт:
Часовой еще раз сверял данные удостоверения личности с параметрами входящего, спрашивал пароль, который ежедневно менялся, и нажимал кнопку вызова сопровождающего. Для самостоятельного прохода по спецотделу требовались отдельный пропуск, который лепился в виде стикера на задней корочке удостоверения.
У генерала Симеонова такой стикер имелся. Он отдал честь часовому и прошел в свой кабинет. Комната размером с вагон метро была обставлена мебелью еще времен Великой отечественной войны, и имела все самые современные средства коммуникации и автономного существования, включая запас воды и питания на месяц, а также агретагор по автономной выработке
Собственно это и был вагон метро. В случае необходимости владелец специального кода мог легко привести его в движение, и по специальным железнодорожным веткам, которые входили в систему «Метро-2» переместиться на один из запасных командных пунктов, который располагался в черте города, за пределами Садового кольца, и самый дальний – в районе Казани. Правда, туда можно было уже добраться по наземной части железной дороги, выбравшись из туннеля на закрытой территории Летно-исследовательского института имени Громова в Жуковском, и прицепившись на станции «Быково» или на платформе «47 километр» к мимо проходящему поезду.
У Симеонова был и такой код, маленький черный брелок с кнопкой. Чтобы привести комнату-вагон в движение нужно было нажать несколько раз эту кнопку в определенной последовательности. Периодически генерал отчитывался за это брелок в Главном штабе.
В общем, уровень доступа секретности у генерала Симеонова был самый высокий. Именно поэтому в первую очередь к нему майор Игнатов привел главного архивариуса Министерства обороны.
***
Симеонов предложил архивариусу садиться, предложил чаю с вафлями, спросил.
– Вы просили организовать встречу со мной? Что-то важное?
Архивариус достал из серой папки с надписью «Совершенно секретно», которую принес с собой, несколько желтых от времени листов бумаги.
– Да, неделю назад мы обнаружили в нашем архиве это.
Архивариус передал листы генерал и пояснил.
– Нет никаких сомнений, что документы подлинные, но на них почему-то нет инвентарных номеров.
Генерал с интересом начал рассматривать бумаги. Это были докладные записки из воинской части Капустиного Яра на бланках Министерства Обороны СССР, Обе написаны от руки. Почерков было два. Один – убористый, основательный, другой – нервый, рубленный, косой. В одной докладной записке было написано несколько абзацев, другая была исписана полностью с одной стороны, и половину – обратной. Он не стал вчитываться, переспросил.
– Так где вы обнаружили эти докладные записки?
Поднял голову, посмотрел внимательно на архивариуса, потом кивнул головой Игнатову, давая знак, что он должен остаться, чтобы тоже быть в курсе всей информации.
Архивариус вскочил, но генерал снова мягко усадил его.
– Не нервничайте, расскажите все подробно, по возможности с любыми деталями. Что вас удивило в этих бумагах?
Архивариус снова сел. Сделал глоток из фарфоровой чашки.
– Я же говорю, эти листы находились в отдельной папке нашего архива, но на них нет инвентарных номеров. Хотя информация в них датируется 12 апреля 1961 года. Тогда просто невозможно было утерять ни одного документа. Я совершенно не могу предположить, как мы упустили эти бумаги. Опросил своих сотрудников. И один из них сказал, что он проверял эту папку несколько дней назад. И в ней этих бумаг не было.
– А что было?
– В том то и дело, что она была пуста. Закончился срок хранения технической документации. И все бумаги из нее были изъяты, и подготовлены к утилизации.
Генерал протянул ладонь.
– Это
– Совершенно верно.
Архиварус протянул ему серую папку.
– Посмотрите, на ней даже написано, что в ней хранились бланки со списками техники и инвентарными номерами, но не докладные записки о происшествии с использование боевого оружия.
Симеонов аккуратно взял в руки папку, как будто ему в руки передавали гранату с выдернутой чекой и осторожно открыл ее. Папка была пуста. Потом закрыл ее. Архивариус продолжил разговор.
– Вот я также держал в руках эту папку. Открыл ее – она была пуста. Потом закрыл и снова отрыл. А в ней лежат эти листы. Просто как фокус какой-то! Ящик Пандоры.
– Или эффект Кота Шрёдингера, – вдруг неожиданно подал голос майор Игнатов, и когда на него посмотрели генерал и архивариус пояснил. – Ну, был такой австрийский физик, который предложил мысленный эксперимент. Им он хотел показать неполноту квантовой механики при переходе от субатомных систем к макроскопическим.
Генерал хмыкнул.
– Ты сам-то понял чего сказал? – и снова повернулся к архивариусу. – То есть вот просто открыли-закрыли, а листки появились?
– Да. – Архивариус удрученно кивнул головой. – И я бы не стал Вас беспокоить. Если бы не Ваша директива.
Генерал откинулся на спинку стула.
– Спасибо, что вы на нее откликнулись.
Встал, одернул китель. Архиварис тут же встал вслед за генералом. Симеонов протянул ему руку.
– Благодарю за службу. Вы нам очень помогли. Мне нужно время, чтобы изучить документы. Майор проводит Вас.
Майор Игнатов вежливо предложил архивариусу выйти. Уже на выходе генерал окрикнул его.
– Зайди потом снова ко мне, Алеша.
– Есть товарищ генерал.
***
Генерал Симеонов остался с докладными записками наедине. Начал читать.
Сержант Нестеренко докладывал коротко, что в ходе патрулирования объекта столкнулся с оптической иллюзией, которая часто имела место быть в казахских степях, «… а именно -миражом, который имел вид юрты. По приказу старшего лейтенанта выстрелил в сторону указанного оптического обмана. Всего было сделано восемь выстрелов, все гильзы собраны и сданы». А вот старший лейтенант Романенков уверял, что … «рядом с неизвестным светящимся объектом, который по своей форме напоминал юрту, находился мужчина. При виде патрульной машины он бросился бежать в сторону юрты. На приказ остановиться, не отреагировал. Ввиду сложности ситуации старший лейтенант принял решение открыть огонь на поражение, но был атакован рыжей птицей, возможно филином, которая вцепившись когтями в ствол автомата, не дала произвести прицельный выстрел. Романенков был вынужден отдать приказ на выстрел своему подчиненному». Далее Романенков весьма подробно описал мужчину: рыжий, молодой, а также предметы, которые были у него в руках – наушники, радиоприемник, бинокль.
Симеонов внимательно изучил листы. Даже проверил их запах. Листы были очень желтые, что свидетельствовало о том, что им вполне может быть около пятидесяти лет. Еще раз прочитал фамилии авторов – сержант Нестеренко, младший лейтенант Романенков. Подумал: «Интересно, а что с ними сейчас? Живы ли? Им ведь уже почти под семьдесят… Или даже больше».
Вернулся майор Игнатов.
– Разрешите, товарищ генерал?
– Входит, входи, Алеша, – Симеонов вновь назвал его по имени, словно подчеркивая, что он не хотел сейчас дежурных слов. Ему нужен был откровенный разговор. Он протянул ему листки бумаги. – На, посмотри.