Испытание близнецов
Шрифт:
Даламар, несмотря на свою ужасную рану" ухитрился сесть и привалиться спиной к столу так, что лицо его было обращено к Вратам. Очевидно, он ненадолго потерял сознание, однако при звуке голосов его глаза широко открылись.
– Карамон! – прошептал он, поднимая дрожащую левую руку. – Ты должен остановить...
– Я знаю, Даламар, – мягко ответил гигант. – Я знаю, что мне делать, но мне нужна твоя помощь. Скажи...
Ресницы темного эльфа опустились, а лицо стало пепельно-серым. Танис наклонился ниже и потянулся рукой к его шее, чтобы пощупать пульс и убедиться, что маг еще жив. Что-то ударило Таниса в спину и, отскочив от доспехов, упало на пол с металлическим звоном. Опустив взгляд, полуэльф увидел неподалеку окровавленный кинжал.
В следующую секунду он был уже на ногах и сжимал обнаженный меч, развернувшись лицом в сторону предполагаемой опасности.
– Это Китиара, – прошептал темный эльф, слабо кивнув головой, и Танис рассмотрел в темном углу распростертое тело.
– Ну конечно, – пробормотал Карамон, взвешивая кинжал в руке, – именно так она и пыталась убить его. Только в этот раз, Танис, ты помешал ей.
Но полуэльф не слышал его. Убрав меч в ножны, он быстро пересек комнату, захрустев битым стеклом и пинком отшвырнув серебряный подсвечник.
Китиара лежала на животе, прижимаясь щекой к залитому кровью полу. Темные волосы упали ей на лицо, и полуэльф не мог видеть ее глаза. Казалось, все силы, которые у нее еще оставались, она истратила на последний неудачный бросок, и Танис решил, что она мертва.
...И ошибся.
Та же несгибаемая воля – свирепая, яростная и неостановимая сила, которая толкала одного из братьев-близнецов все дальше во тьму, а второго вывела к свету, – все еще поддерживала жизнь в этом изуродованном теле. Китиара услышала шаги и поняла, что к ней приближается враг...
Рука молодой женщины слабо зашевелилась, шаря по полу в поисках меча.
Потом она приподняла голову и посмотрела вверх мутнеющими глазами.
– Танис? – Китиара уставилась на эльфа-полукровку с недоумением. Где же она? В Устричном? И они снова вместе?.. Ну конечно! Танис вернулся к ней!
Улыбаясь, Китиара протянула к нему руки. А у Таниса перехватило дыхание и к горлу подступила тошнота. Как только Китиара повернулась, ему стала видна зияющая обугленная дыра в ее груди. Мышцы и плоть выгорели полностью, и в полутьме было видно только, как белеют изогнутые дуги ребер, под которыми тоже ничего не было. Зрелище было жутким, и полуэльф, которого одолевали воспоминания, не выдержал и отвернулся.
– Танис! – хрипло позвала Китиара. – Иди же ко мне!
Сердце полуэльфа заныло от жалости, и он опустился рядом с бывшей возлюбленной на колени, чтобы взять ее на руки. Китиара заглянула в его глаза и увидела там свою смерть. Страх овладел ею; воительница оттолкнула руки Таниса и попыталась подняться, но это ей уже было не по силам. Китиара упала на пол, глухо стукнувшись затылком.
– Я...ранена... – прошептала она с гневом и горечью. – Насколько...серьезно?
Рука ее поползла к груди и стала ощупывать края раны.
Танис сорвал с плеч плащ и укрыл им изуродованное тело.
– Лежи спокойно, Кит, – сказал он. – С тобой все будет в порядке.
– Лжец! Проклятый лжец! – сжав кулаки, выкрикнула Китиара, почти точно – ах, если бы она это знала! – воспроизводя обращенные к Танису последние слова Элистана. – Он убил меня, проклятый темный эльф!
Жуткая улыбка исказила ее лицо, и Танис содрогнулся.
– Но я ранила его! – с торжеством воскликнула Китиара. – Теперь он не сможет помочь Рейстлину. Владычица Тьмы прикончит его и уничтожит всех, всех!
Застонав, она забилась в агонии, изо всех сил вцепившись в Таниса.
Полуэльфу ничего не оставалось, как прижать ее к себе. Когда боль ненадолго отпустила ее, Китиара открыла глаза и посмотрела на него.
– Слабак, – прошептала она насмешливо и в то же время с горьким сожалением. – Весь этот мир мог бы быть нашим, твоим и моим...
– Мне и так принадлежит целый мир, – ответил Танис, сердце которого разрывалось между жалостью и отвращением. Китиара тряхнула головой и хотела сказать что-то еще, но ее блуждающий мутный взгляд вдруг остановился на чем-то еще, за спиной Таниса.
– Нет! – Воительница издала такой ужасный крик, который не смогли бы вырвать у нее ни самые жестокие пытки, ни чудовищные страдания. – Нет!!!
Скорчившись от страха, молодая женщина прижалась к груди Таниса и зашептала быстро, бессвязно, дрожа словно в лихорадке:
– Не отдавай меня ему, Танис! Прогони его! Не хочу...! Я всегда любила тебя, полуэльф! Всегда...любила...тебя...
Голос ее опустился до еле слышного – не громче дыхания – шепота.
Танис обернулся через плечо, но сзади никого не было.
«Кого она имела в виду? Даламара?» – удивился он.
– Кто? Кого прогнать, Китиара? Я Не понимаю... – начал он и осекся. Китиара уже не слышала его, ибо уши ее навеки оглохли для речей живых. Она слышала только один-единственный голос, который будет звучать теперь для нее без конца, целую вечность.
Танис почувствовал, как тело в его руках обмякло, и, отведя назад темные вьющиеся волосы, вгляделся в лицо Китиары в надежде поймать хоть какой-нибудь признак того, что душа ее обрела покой, но не было ни малейшего следа умиротворения на этом лице! В мертвых карих глазах застыло выражение ужаса и отчаяния, а чарующая кривая улыбка превратилась в оскал.
Танис поглядел на Карамона, и гигант мрачно покачал годовой. Полуэльф медленно опустил тело на пол и наклонился, чтобы поцеловать стынущий лоб, но не смог этого сделать – слишком уж угрюмым и страшным было лицо мертвой воительницы.
Накрыв Китиару своим плащом, Танис некоторое время стоял на коленях возле неподвижного тела. Темнота, темнота без просвета окружала его. Потом он услышал грузные шаги Карамона и почувствовал его тяжелую руку на своем плече.
– Танис...
– Все в порядке, – хрипло откликнулся полуэльф и поднялся. В ушах его еще звучала последняя мольба Китиары: «Не отдавай меня ему, Танис!»