Испытание любовью

Милберн Мелани

– Это мне не подходит. Говорят, прежде вы уже творили чудеса. Так сделайте это снова.

Глава 3

Лили честно пыталась съесть кусок цыпленка, лежащий у нее на тарелке, но сверлящий взгляд Рауля Кафарелли совершенно не способствовал повышению аппетита. Он вызывал в ней чувство тревоги. Рауль смотрел на нее так, будто постепенно изучал ее, камень за камнем разбирая стены крепости, которую она с таким трудом возводила. Мысль о том, что он может раскрыть ее секрет, узнать о ее позоре и рассказать о нем всем вокруг, была для Лили невыносима. Держа руки под столом, она еще ниже спустила рукава платья, чтобы прикрыть свои шрамы. Она ненавидела, когда на нее удивленно таращились и с осуждением говорили: «Как ты

могла порезать себя?» Но шрамы были ничем по сравнению с тем, что скрывалось внутри. Лили терпеть не могла считать себя жертвой, ей нравилось думать, что она – боец. Но бывали дни, когда кошмар ее двадцать первого дня рождения возникал у нее перед глазами, пронзая защитный панцирь, который она создавала вокруг себя. Иногда ей казалось, что ее душа все еще кровоточит, по капле вытекая из нее, пока не настанет день, когда от нее ничего не останется.

Она подняла глаза и встретила внимательный взгляд Рауля. Она потеряла счет времени. Интересно, как долго он уже смотрит на нее?

– Простите… Вы что-то сказали?

– Нет.

– О… Значит, мне показалось.

– Такое ощущение, что ваши мысли были где-то очень далеко отсюда, – сказал он.

Она попыталась казаться равнодушной:

– Неужели?

– Вы мечтатель, мисс Арчер?

Лили рассмеялась бы, помни она, как это делается. Она уже очень давно перестала мечтать, более или менее смирившись с горькой действительностью и с тем, что не может повернуть время вспять и все изменить.

– Нет.

Рауль продолжал смотреть ей в глаза. Она прилагала все усилия, чтобы сохранить спокойствие, не дергаться и не ерзать на стуле. Но от напряжения ее плечи и шея ныли, начинала болеть голова. Лили положила свою салфетку на стол.

– Вы меня извините? – Отодвинув стул, она встала. – Мне нужно воспользоваться ванной комнатой.

Он кивнул, не переставая смотреть ей в глаза:

– Будьте как дома.

Зайдя в ванную, Лили наконец с облегчением вздохнула. Увидев свое отражение в зеркале, она вздрогнула. Она до сих пор иногда не узнавала себя в зеркале, будто в ее теле поселился кто-то другой. Прежняя Лили, общительная, веселая, смешливая девушка, любившая вечеринки, исчезла навсегда. Ее сменила унылая молодая женщина, которая выглядит старше своих лет. Лили знала, ее матери больно видеть то, как она скрывает свои достоинства, но это был единственный способ справиться с прошлым. Она не хотела, чтобы что-либо напоминало ей о той Лили, которой она была раньше. Та девушка стала причиной ее бед.

Когда Лили вернулась в столовую, домработница убирала со стола тарелки.

– Месье Рауль отправился к себе, – сказала Доминик, поднимая глаза от серебряного подноса, на который ставила бокалы.

– О… – Лили почувствовала небольшой укол разочарования.

Не то чтобы она ждала, что Рауль будет весь вечер развлекать ее. Тот факт, что он присоединился к ней за ужином, был удивителен сам по себе, учитывая то, как раздражен он был тем, что его брат привез ее сюда. Но с его стороны все же невежливо покидать столовую, даже не пожелав ей спокойной ночи. Было ли это его способом доказать ей, что он все еще управляет некоторыми аспектами своей жизни? Или таким образом он хотел указать Лили на ее место в этом доме? Она была всего лишь наемным работником, которого он даже не хотел нанимать.

– Вы не будете возражать, если я подам вам кофе в гостиной? – спросила Доминик.

– О, это было бы замечательно. – Лили шагнула вперед: – Давайте я помогу вам с подносом?

Доминик улыбнулась:

– Вы здесь для того, чтобы работать с месье Раулем, а не помогать мне. Но спасибо за предложение. Я скоро принесу кофе.

Покусывая губу, Лили пошла в гостиную. Почему Рауль передумал? Он сказал, что у нее есть испытательная неделя, а затем он решит, что делать дальше. Но что именно он собирается решить?

Рауль попытался сосредоточиться на изображении генеалогического древа, глядя в монитор компьютера у себя в кабинете. В Ирландии, куда он ездил каждый год, будут проходить торги по продаже породистых лошадей. Но разве мог он поехать туда? Невозможно

себе представить большего унижения, ведь он не может даже управлять своим креслом обеими руками. Но пока рука не срастется, ничего изменить нельзя. Он не понимал, как зависит от правой руки, до тех пор, пока не лишился возможности ее использовать. А что касается ног… Рауль попытался пошевелить пальцами, но сообщение, посланное мозгом, не доходило до адресатов. Он разочарованно вздохнул и закрыл сайт, на котором читал информацию о торгах. Он чувствовал беспокойство и раздражение. Будущее казалось Раулю бескрайним глубоким каньоном. Долгими одинокими вечерами, сидя за компьютером или распивая в одиночку бутылку вина, он ждал, что кто-нибудь придет и позаботится о нем. Он знал, что ему повезло больше, чем другим, но в то же время не был готов принять свое нынешнее состояние. Рауль вспомнил о визите Клариссы в больнице. Она едва взглянула ему в глаза, хотя всего за несколько дней до этого лежала в его объятиях. Он ударил себя по бедру, будто пытаясь заставить свои нервы проснуться и обратить внимание на их хозяина. Он бил себя снова и снова, пока не заболела ладонь, но ничего не изменилось. Эмоции, которые он столько лет держал в себе, грохотали внутри его, словно мощное землетрясение. Он не плакал с самого детства. Не плакал на публике и даже перед своими братьями, особенно перед Рафом, который проявил столько силы, мужества и стойкости, когда они осознали, что остались сиротами. Рауль до сих пор помнил, как стоял плечом к плечу с Рафом на похоронах родителей. Он был полон решимости не заплакать. И не заплакал. Рауль дождался, пока останется один, чтобы дать волю чувствам. Он имел обыкновение уединяться для того, чтобы что-то обдумать или переварить. Ему не нужны были банальнее фразы и сочувственные взгляды. Но теперь в его убежище проникла мисс Арчер.

Он оттолкнулся от стола и направил свое кресло к двери. Выезжая в коридор, увидел Лили, которая поднималась по лестнице на этаж. Она шла, опустив голову и обхватив себя руками. Услышав жужжание его кресла, она подняла голову и остановилась. Ее щеки залились румянцем.

– Я… я думала, вы уже легли.

– Еще нет, – сказал Рауль. – Я никогда не ложусь раньше одиннадцати.

Румянец на ее щеках стал еще ярче, но тон голоса оставался церемонным и неодобрительным:

– Я так и думала.

– Вы сова, мисс Арчер?

– Нет, – ответила она быстро.

Каждая секунда, проведенная рядом с этой женщиной, все больше разжигала его интерес к ней. Что скрывается за бездонными озерами этих темно-синих глаз? Что прячется за этой строгостью школьной учительницы? Рауль пытался представить ее без этого уродливого бесформенного платья. Интересно, как она выглядит в купальнике? Или совсем без одежды?

– Может, выпьем по стаканчику перед сном? – спросил он.

Лили выглядела так, будто он только что предложил ей выпить яду.

– Нет.

Рауль удивленно поднял брови:

– Уверен, небольшая доза спиртного вам не повредит.

Она так сильно сжала губы, что они побелели.

– Я уже говорила, что не пью, месье Кафарелли.

– Давайте перейдем на «ты»? Я хочу, чтобы вы называли меня по имени. – На его лице появилась полуулыбка.

Она отвела взгляд:

– В работе с клиентами я предпочитаю поддерживать границы профессиональных отношений.

– Значит, вы всегда общаетесь с ними официально?

Лили снова напряглась:

– Не всегда.

– Что я могу сделать для того, чтобы вы ослабили границы и называли меня по имени?

Ее взгляд стал холодным, как шотландское горное озеро.

– Ничего.

Рауль почувствовал, как его кровь начала вскипать, когда Лили бросила ему вызов. Больше всего на свете мужчины из семейства Кафарелли любили принимать вызов, преодолевать препятствия, которые на первый взгляд кажутся непреодолимыми. Рауль разглядывал напряженное лицо Лили. По ней было видно, что ей не нравится он, не нравится пребывание здесь. Она пошла на это только из-за денег. Да, следующая неделя обещает быть гораздо более интересной, чем он предполагал вначале. Он будет наслаждаться каждой секундой, все сильнее раскачивая ее клетку.