Испытание правдой
Шрифт:
Он замолчал, уставившись в свой бокал.
— Копы нашли на приборной панели записку, написанную ее красивым почерком: «Простите, что была вынуждена так поступить, но у меня постоянно раскалывается голова, а жить с больной головой очень трудно…»
Он выдержал паузу и снова заговорил:
— Через месяц после самоубийства Элен меня арестовали за участие в чикагских беспорядках, которые полиция глушила гранатами со слезоточивым газом. А спустя еще два месяца я вернулся в Колумбийский университет, где возглавил осаду здания администрации.
Его рука скользнула по столу, и наши пальцы сплелись.
— Если я не буду что? — спросила я почти шепотом.
Он крепче сжал мои пальцы:
— Если ты не будешь бороться за свою свободу.
— Я не знаю, как это делать.
— Это легко, — сказал он. — Ты только…
И тут он поцеловал меня, прямо в раскрытые губы. Я не сопротивлялась. Наоборот, весь день мне так отчаянно хотелось поцеловать его, что я просто ошалела. Мы сползли со стульев и оказались на кушетке. Он уже был сверху. Я расставила ноги и тесно прижалась к нему, чувствуя, как отвердел его пенис под тканью джинсов. Он задрал мне юбку. Ногтями я впилась ему в спину, мой язык блуждал в самых глубинах его рта. А потом…
Потом…захныкал Джеффри.
Поначалу я пыталась не обращать внимания. Но когда кряхтение сменилось полноценным воплем, я оцепенела.
— Славно, — выдохнул Тоби, скатываясь с меня.
— Извини.
Я спрыгнула с кушетки, одернула юбку и бросилась в спальню. Джефф успокоился сразу, стоило взять его на руки. Я прижала его к груди, сунула в рот пустышку. Потом села на кровать, укачивая сына, а голова шла кругом, и вездесущее чувство вины все сильнее сжимало свои тиски. Меня охватил панический ужас.
— Ты как там? — позвал Тоби из соседней комнаты.
— Все хорошо, — откликнулась я. — Еще минутку.
Убедившись в том, что Джефф засыпает, я осторожно опустила его в кроватку, накрыла одеяльцем и долго смотрела на сына, вцепившись в решетку кровати для опоры.
Я не могу это сделать… я просто не могу.
Открылась дверь. Вошел Тоби с двумя бокалами вина в руках.
— Подумал, что тебе не помешает, — прошептал он.
— Спасибо. — Я взяла бокал.
Он наклонился и поцеловал меня. Я ответила на поцелуй, но он сразу уловил напряжение.
— Ты в порядке? — спросил он.
— Да.
— Хорошо, — сказал он, целуя меня в шею. Но я повела плечом и сказала:
— Не здесь.
Мы вернулись в гостиную. Как только за нами закрылась дверь спальни, его руки снова оказались на мне. Впрочем, на этот раз я неясно оттолкнула его.
— Что-то не так? — спросил он.
— Я не могу.
— Ребенок?
—
Я замолчала, подошла к окну.
— Буржуазное чувство вины? — спросил он.
— Спасибо, — сказала я, не оборачиваясь.
— Послушай… — он подошел и обнял меня, — ты что, не понимаешь неудачных шуток?
Я повернулась к нему:
— Я хочу. Но…
Он поцеловал меня:
— Это совсем не страшно.
— Я…
Снова поцелуй.
— Так что?
— Я должна жить с…
Поцелуй.
— Чувство вины оставь монашкам, — сказал он.
Я рассмеялась. И поцеловала его:
— Ну, тогда я мать-настоятельница.
Он тоже рассмеялся. И поцеловал меня:
— Ты красивая.
— Прекрати.
— Ты красивая.
Снова поцелуй.
— Не сейчас, — сказала я.
Поцелуй.
— А когда? — спросил он. — Когда?
Когда?Вопрос, который мучил меня всю жизнь. Когда Париж? Когда Нью-Йорк? Когда карьера? Когда независимость? И как всегда, наготове был безопасный ответ: не сейчас.Он был прав. Когда? Когда? Когда я наконец рискну?
Поцелуй.
Ты красивая.
Когда в последний раз мне говорил это Дэн?
Снова поцелуй — и я почувствовала, как его рука спускается ниже, задирая юбку.
— Не здесь, — прошептала я, вдруг вспомнив, что мы целуемся прямо у окна.
— Не волнуйся, — сказал он, опуская жалюзи. — Сейчас ночь. На улице никого.
Я выглянула в окно, пока опускались жалюзи, и мне показалось, что я вижу темный силуэт.
— Кого там еще принесло? — прошипела я.
Тоби остановил жалюзи и вгляделся в темноту.
— Привидение, — сказал он.
— Ты уверен?
Жалюзи опустились. Он снова обнял меня:
— Волноваться нет причин.
Поцелуи слились в безудержный поток.
Я взяла его за руку и повела в спальню. Джефф крепко спал. Я повернулась к Тоби и увлекла его на кровать. Уговаривая себя: волноваться нет причин. Никаких причин.
Глава восьмая
В ту ночь мы дважды занимались любовью. Когда Тоби уснул, на часах было три утра. Я же не могла сомкнуть глаз — опустошенная, раздавленная, измотанная, но на взводе.Потому что мой сын спал всего в трех шагах от постели, в которой только что кипела неукротимая страсть… постели, которую до этой ночи я делила только с Дэном.
Как только Тоби провалился в сон, я высвободилась из его сладких объятий и подошла к Джеффу. Он мирно посапывал, ни о чем не догадываясь. В разгар любовных баталий меня вдруг посетила ужасная мысль о том, что Джефф, возможно, сидит сейчас в своей кроватке и наблюдает за этим диким совокуплением. И хотя я понимала, что мозг шестимесячного младенца не в состоянии разобраться, что к чему, одна лишь мысль о том, что я спала с другим мужчиной на глазах у собственного сына…