Испытание весной
Шрифт:
— Какое любопытное приобретение. Поздравляю, — мурлычущим тоном проговорил один из таких «несомненных», когда мы с ним поравнялись. Он стоял как раз на нашем пути, и уже некоторое время наблюдал за нашим приближением. Впрочем, нет, не нашим; моим. Сартанара этот тип вскользь окинул взглядом, а меня буквально пожирал глазами и чуть только не облизывался. Я очень порадовалась глухой одежде и едва подавила желание спрятаться от этого голодного взгляда за Таном. Кажется, в тот момент, когда жизнь посредством Тамареля свела меня с этим демоном, мне чертовски повезло.
Осознанию этого факта особенно поспособствовал внешний вид спутниц незнакомца. Кажется, теперь я знала, как выглядят рабы демонов. Жалко, забыть это уже вряд ли получится…
Статная голубоглазая эльфийка с совершенным лицом и фигурой, от которых даже мне было сложно отвести взгляд, и представительница того вида, название которого я забыла уточнить и к которому относился один из следователей; зеленоволосая и смуглокожая, с широкими бёдрами, полной грудью и узкой талией. Вспомнилась вскользь брошенная фраза Тана, что «рабов не одевают»: одежды на этих двух несчастных действительно было немного. Плетёные сандалии, множество браслетов на руках и ногах, широкие ряды бус, условно прикрывающие грудь, и весьма скромное подобие набедренной повязки, — вся одежда.
Но страшно было не это; страшными были их глаза. Мёртвые и абсолютно пустые, на лишённых выражения кукольных лицах. Наверное, так могли бы выглядеть киборги, если бы мои современники их уже создали. От мысли, что когда-то вот это было живыми чувствующими существами, стало очень холодно и страшно. Видимо, именно подобную участь Тамарель называл «худшей, чем смерть», и с ним было сложно не согласиться.
Сам же демон в таком окружении выглядел особенно зловеще. Впрочем, он бы и в одиночестве впечатлял гораздо сильнее, чем Сартанар: куда больше походил на тот образ, который возникал в воображении при слове «демон». Ростом с Тана, но значительно крупнее, массивней, с широкими плечами и мощными руками. Могучее телосложение подчёркивала почти символическая чёрная кожаная жилетка, надетая примерно с той же целью, что и бусы у рабынь: условно обозначала одежду. Ниже пояса он, впрочем, одной набедренной повязкой не ограничился, и щеголял в свободных брюках цвета запёкшейся крови, отлично сочетавшихся со смуглой, отливающей красным кожей. Тёмные, но не чёрные, а скорее имевшие оттенок горького шоколада волосы свободно рассыпались по плечам, на лбу зафиксированные узорчатой чёрно — красной полоской хайратника, дополнительно усугублявшего общий варварский вид демона. Но, главное, у него присутствовали те части тела, которых я так и не обнаружила у Сартанара: мощные загнутые назад рога, сложенные за спиной чёрные кожистые крылья и длинный хвост с несерьёзной кисточкой на конце, который медленно и будто машинально фривольно поглаживал бёдра и ягодицы эльфийки.
А ещё у него были жёлтые глаза. Безжалостные внимательные глаза хищника, даром что зрачки были круглые, человеческие.
— Спасибо, — невозмутимо отозвался Тан. Его-то внешний вид собеседника и его рабынь не впечатлили совершенно; надо думать, и не такого насмотрелся, а при подобной мизерной численности они должны знать друг друга как облупленных.
— И как же зовут эту экзотическую красавицу? — с улыбкой Чеширского кота проговорил смуглый, продолжая раздевать меня взглядом. Язык у меня ещё минуту назад благополучно примёрз к горлу, так что ответить бы я не смогла, даже если бы захотела. Но хотела я одного: спрятаться за стоящего рядом мужчину. Никогда не считала себя трусихой, да и не была ей, но этот страх был сильнее — инстинктивный, поднимающийся откуда-то из глубин подсознания.
— Можешь звать её Ирьяри, — ответил за меня Сартанар.
— Как грубо, — ухмыльнулся второй демон, раздражённо хлестнув свою рабыню хвостом. Та даже не вздрогнула, хотя получилось звонко и, наверное, больно. Я вцепилась в локоть Тана так, что побелели пальцы, и наверняка добавила к следам от ногтей на его спине и укусу на плече несколько синяков, но демон даже бровью не повёл. — Одолжи мне её на пару дней, поиграть?
— Поосторожнее, Арвинар, ты говоришь не о рабыне, но о полноценной кьяри, — всё тем же спокойным тоном одёрнул его Тан.
Мне категорически не понравилось, каким азартом полыхнули в этот момент жёлтые глаза, и я на мгновение почувствовала себя полуразмороженным куском мяса в микроволновке: внутри лёд, снаружи — жар. Наверное, Сартанар почувствовал, что ещё немного, и я либо сломаю ему от усердия руку, либо не выдержу и попытаюсь спрятаться у него под мышкой. Или, хуже того, предприму попытку спастись бегством. Легко освободив свой локоть из захвата, он приобнял меня одной рукой за талию. Без чувственного подтекста, но зато с отчётливой властностью, уверенно и спокойно. Не заявляя права, но демонстрируя их подтверждение. Я уронила руки вдоль туловища, совершенно обессилев и не зная, куда их деть.
— Тем лучше, Сартарм. У кьяри есть свобода воли; так, может, она предпочтёт тебе меня? — продолжая сверлить меня взглядом, проговорил Арвинар. Очень захотелось отчаянно замотать головой и как можно категоричнее оспорить это утверждение, но я опять не сумела пошевелиться. Зато отчётливо поняла: ещё немного в этой компании, и меня начнёт колотить от ужаса.
— Не думаю, — спокойно возразил Сартанар.
— Так, может, она сама об этом скажет? — вкрадчиво предложил Арвинар. Я бы, конечно, сказала всё, что о нём думаю, но к моему счастью разговор вёл блондин. И вёл его уверенно, спокойно, без малейших сомнений.
— Ей не разрешено подавать голос без моего на то распоряжения. Как видишь, она тщательно соблюдает это условие, всем своим видом давая понять, что её полностью устраивает нынешнее положение. Да, кьяри? — ласково, как у больного ребёнка, уточнил он. Разжать зубы я не смогла, поэтому просто кивнула. На всякий случай несколько раз, вызвав тем самым чуть ироничную усмешку Тана и хмурую складку между бровей его собеседника. — Прости, я бы с радостью с тобой пообщался, но, к сожалению, есть дело, — он неопределённо повёл рукой.
— Надеюсь, ещё увидимся, — со смешком ответил Арвинар. Причём появилось стойкое ощущение, что ответил он именно мне.
Мы двинулись дальше по брусчатке в сторону озера, но я всё равно спиной ощущала жадный взгляд жёлтых глаз. Несколько шагов я проделала машинально, исключительно благодаря руке Сартанара на талии, а потом меня наконец-то начало отпускать. Сердце бешено заколотилось в горле, — аритмично, нервно, — в груди застрял ком, мешающий дышать, к горлу подкатила тошнота, а конечности сделались ватными. Ноги задрожали, норовя вот — вот подогнуться. Мысли в голове хаотично заметались как мухи в банке, сталкиваясь и ударяясь о стенки.
— Вот именно за это я и люблю людей, — спокойно проговорил Тан, продолжая с той же скоростью вести меня вперёд.
— За что? — отчего-то враз осипшим голосом спросила я, зябко обхватывая себя руками за плечи.
— За мудрое сердце, — отозвался он. — Увы, не у всех, но у прочих видов подобный парадокс случается только в порядке исключения.
— Что ты имеешь в виду? — откашлявшись, уже почти нормально спросила я, стараясь дышать глубоко и ровно, чтобы унять взбесившийся пульс.