Испытание весной
Шрифт:
— Всё в порядке? — уголками губ улыбнулся Сантанар.
— Да, вполне. Спасибо, — устало кивнула я.
— Тогда пойдём.
Обратный путь прошёл как-то мимо меня. Я даже по сторонам не смотрела, окончательно вымотанная и морально, и физически. А когда сели в машину, так вовсе задремала. Кажется, до сих пор я держалась на тревоге за дочь и адреналине, а теперь нервное напряжение отпустило, и усталость взяла своё.
Сартанар меня тоже не беспокоил, никаких вопросов не задавал и ничего не требовал. Вряд ли из снисходительности; наверное, сам не был настроен на общение. В итоге, к дому демона мы приехали в полной тишине, даже автомобиль при движении не издавал никаких звуков, кроме тихого шелеста колёс.
— Зоя, — окликнул меня мужчина, остановив транспорт. Я вздрогнула и резко выпрямилась на месте, пытаясь выбраться из липких объятий полудрёмы.
— Да, извини, задремала, — поморщилась я, выбираясь из машины. И почему-то только сейчас заметила одну большую странность окружающего мира: температуру воздуха. Судя по буйной зелени вокруг, ярким почти тропическим цветам и движущемуся по высокой дуге солнцу, здесь должно было быть жарко. А между тем мне в моём чёрном платье на самом солнце было вполне комфортно, ткань не перегревалась, и голова почему-то — тоже, да и глаза яркий свет совсем не слепил. Тоже магия?
— Люди, — со снисходительно — насмешливой интонацией проговорил он, после чего резко скомандовал: — Повернись.
Я бросила на демона растерянный взгляд, но послушно повернулась спиной. Голову с двух сторон обхватили узкие сильные ладони, отчего мне стало не по себе — появилось ощущение подвоха и надвигающейся беды. Впрочем, Тан опять показал себя с лучшей стороны. Велев мне «не дёргаться», зачем-то осторожно ощупал голову. Потом последовали несколько неприятных, немного болезненных, но вполне терпимых нажатий на какие-то точки, и в мыслях наступило внезапное прояснение.
— Спасибо, — растерянно кивнула я, когда Сартанар убрал руки и мы двинулись к дому.
— Можешь не благодарить. Ты же не думаешь, что это — ради твоего удобства? — хмыкнул мужчина.
— Я пока не успела задуматься над твоими мотивами, — пожала плечами я. — Но ожидать от демона альтруизма точно не стала бы. Впрочем, ты же меня сейчас просветишь, да? — получилось довольно ехидно, но мужчина отреагировал на интонацию тихим ироничным смешком.
— Разумеется. Не люблю, когда женщина в постели пассивна, — спокойно отозвался он. Я в ответ промолчала; чего-то подобного и стоило ожидать. Зачем бы ещё ему понадобилась моя бодрость?
— А демоны в сне не нуждаются? — поинтересовалась через минуту, когда мы уже вошли в дом.
— Нам нужно гораздо меньше времени для сна и гораздо реже, — с чувством собственного превосходства сообщил он.
— Везёт же, — совершенно искренне позавидовав, вздохнула я. Всегда страдала от этой несправедливой необходимости треть жизни тратить на подушку.
Всю дорогу меня мучил вопрос, Тан живёт в своём кабинете постоянно, или остальные комнаты иногда используются, и в конце пути получила ответ на свой вопрос: таки да, используются. Строго по назначению. Оглядевшись в спальне, куда меня привели, я не удержалась от хихиканья, за что удостоилась озадаченного взгляда хозяина помещения.
В общем, вряд ли здесь часто и подолгу спали. В спальне была только кровать устрашающих размеров посередине комнаты и — зеркала. Везде. Зеркальным был потолок и все стены, даже дверь изнутри. И это было настолько примитивно — пошло, что мне даже стало неловко продолжать бояться этих существ начиная с собственно Сартанара.
Да, сильные. Да, опасные. Да, безжалостные. Но, с другой стороне, в человеческой истории тоже хватало своих маньяков и мучителей, а совсем недавно жестокость вообще была нормой жизни. Средневековые пытки и казни, примитивная безжалостность более ранних эпох и порой совершенно запредельные зверства моих почти современников… в принципе, не такая уж большая разница. Не думаю, что мне было бы значительно легче, окажись я среди людей тех периодов.
— Что тебя так рассмешило? — поинтересовался Тан, стоявший за моей спиной, и медленно, лаская, провёл пальцами по моему боку. Под этим прикосновением сначала бесследно исчезло платье, за ним — бельё и обувь. — Впрочем, не отвечай, я знаю. Придётся показать тебе, зачем всё это нужно. Тебе понравится, — с видимым предвкушением вновь пообещал он.
А я… наверное, просто устала. Но я так и не почувствовала ни смущения, ни возмущения, ни предвкушения. Мне было всё равно. Совсем недавно я чувствовала презрение к самой себе за эти животные отношения с совершенно чужим мужчиной, а теперь вдруг подумала, что это — простой физиологический процесс, такой же естественный и порой совершенно механический, как приём пищи.
То же самое я чувствовала, пока по указу демона снимала с него одежду. Это ощущение длилось и длилось, не спеша уступать место чему-то другому.
Я не знаю, какими резонами руководствовался Сартанар, но сейчас он вёл себя совсем иначе, чем несколько часов назад. Может, просто не сдерживался, а, может, это было лишь велением сиюминутного настроения; но сейчас он был… грубее, напористей. Если раньше соблазнял, то теперь — требовал. Раздеть его, целовать его и — не закрывать глаза.
Окружающие зеркала отражали весьма эффектную пару. А ещё они с вопиющей честностью отражали пустоту и безразличие: и моё, и его.
Сначала эта пустота соседствовала с рефлекторным смущением, вызванным неприличием наблюдаемых в отражении сцен. Потом тело начало брать своё, и на смену смущению пришло возбуждение. Вот только пустота так никуда и не делась. Я внезапно перестала воспринимать происходящее как некое таинство и высшую форму близости мужчины и женщины. Как порой говорят в современных фильмах, «просто секс, ничего личного».
Правда, это «не личное» оказалось весьма продолжительным и довольно увлекательным. У Сартанара было множество недостатков, но он, совершенно определённо, был великолепным любовником.
Не знаю, сколько прошло времени, когда мужчина решил дать мне передышку. Но когда он сказал «вот теперь — спи», я послушалась с превеликим удовольствием, отключившись почти сразу. И мне даже не снились кошмары.
Глава 5
Точно сказать, когда наступило моё утро, я не могла. Тело ломило, голова была пустая как жестяное ведро, во рту отчего-то поселился мерзкий привкус, и вообще ощущения были как с похмелья. Некоторое время я валялась на кровати без движения и пялилась в смутный зеркальный сумрак, пытаясь понять, что в лишённой окон комнате испускает этот тусклый свет. Читать при подобном было бы невозможно, но вполне хватало, чтобы распознавать очертания предметов и самой себя.