Испытание весной
Шрифт:
— В богов сложно не верить, — философски отозвался сзади демон. — Но это никак не относится к сути твоего вопроса. Эволюция — это постепенное развитие того или иного вида, из поколения в поколение, направленная на формирование некоего признака, помогающего выживанию. Это в общем. У демонов смены поколений не существует как таковой; ну, или она чудовищно растянута во времени. Зато мы можем изменять себя самостоятельно, фактически — почти сознательно эволюционировать, постепенно формируя у себя нужные признаки. Так вот, за годы без зрения я развил в себе слух, нюх и осязание до такой степени, что
— Сколько же лет тебе понадобилось на всё это? — озадаченно поинтересовалась я.
— Хватило полувека, чтобы начать чувствовать себя уверенно, — отмахнулся он. — Ещё примерно столько же я думал над артефактом, и ещё столько же живу с ним. По привычке сохранял навыки, но никогда не думал, что они мне настолько пригодятся.
— И у тебя не получается вылечиться? Почему нельзя вот этой же эволюцией восстановить себе глаза? — растерянно уточнила я. Если они могут по желанию отращивать или отбрасывать хвосты и крылья, с глазами, мне кажется, тоже не должно было быть больших сложностей.
— Это… особый случай, — нехотя отозвался он. — Нужно стороннее вмешательство, собственными силами не получится.
— Ты поэтому ставишь эти свои эксперименты над живым материалом? — всё-таки не удержалась я.
— Дался тебе этот материал, — проворчал демон. — Они что тебе, родственники? Или друзья?
— А что, всех, кто не родственники и не друзья, можно в расход? — мрачно уточнила я.
— Если тебя это успокоит, они и без моего участия… в расход, — через несколько секунд отозвался он.
— В смысле? — растерялась я.
— Мой подопытный материал — это приговорённые к смертной казни в Империи или надоевшие рабы. Или ты полагаешь, что я бегаю за ними с дубиной по лесу? — насмешливо хмыкнул мужчина.
— От вашей братии я могу ожидать чего угодно, — вздохнула я. И хотелось бы высказаться в защиту свободы рабов, вот только я здорово сомневалась, что после такой мозголомки у них оставались хоть какие-то ошмётки личности. Для себя бы я, определённо, предпочла смерть такой свободе… — И что за эксперименты ты на них ставишь?
— Зачем тебе это? — вновь выдержав короткую паузу, уточнил он.
— Интересно. У меня сестра хирург, она любит про свою работу рассказывать. А я, видимо, пристрастилась, — хмыкнула я. — Да и вообще, чем не тема для разговора. Или тебе она неприятна?
— Отчего же. Просто — неожиданно, — с непонятной интонацией откликнулся он. — Я исследую функции и деятельность мозга.
— Чтобы потом вылечиться самому?
— Самому себе делать операцию на мозге? — иронично хмыкнул Менгерель. — Единственный для меня вариант — изучить по возможности глубоко, собрать статистику, разработать методики, обучить кого-то толкового, отработать всё с ними вместе, а потом уже — доверять им свою голову. В ближайшие лет двести надеюсь управиться.
— Тебя поэтому эльфы зовут к себе?
— С чего ты… А, ну да, я же Сансу рассказывал. Поэтому. Они любят учиться и узнавать новое. Магия может многое, но не всё; в конечном итоге это просто инструмент. И, чтобы что-то исправить магией, нужно очень точно представлять, что именно
— Ты поэтому оставил пост Наместника?
— Наместник… — протянул он со странной интонацией. — Это одна из причин.
— А их было много?
— Существенно больше одной, — насмешливо хмыкнул мужчина.
— Сартанар говорил, в вашем обществе всё определяется статусом, и все стремятся к его повышению. Он врал, или просто говорил за себя? — через пару мгновений уточнила я, потому что Менгерель не продолжил рассказ.
— Последнее. Статус — это настолько субъективная и трудно определимая вещь, за которой глупо гоняться, но некоторым нравится этот процесс. Проблема в том, что эта величина никак не зависит от нашего представления о ней. Это… своего рода вес в ментальном эквиваленте. Вес души, которую после смерти кладут на весы. И чем она тяжелее, тем выше этот статус. Или, применительно к душе, наверное, лучше использовать определение "подъёмная сила" и мерить в обратную сторону. Только боги могут прикинуть на глаз более — менее точно, всем прочим остаётся только тыкать пальцем в небо.
— "Стремилась ввысь душа твоя — родишься вновь с мечтою, а если жил ты как свинья — останешься свиньёю", — задумчиво процитировала я любимого барда. Поскольку слухом меня при рождении обделили, процитировала в стихотворной форме.
Менгерель издал непонятный звук, похожий не то на икание, не то на сдавленный кашель, и тихо проговорил.
— Забавно. Ты не читала эти стихи Сартанару?
— Он не произвёл на меня впечатления большого любителя поэзии, — ошарашенная вопросом, отозвалась я. — А причём тут вообще он? И это не стихотворение, это песня. О переселении душ. В моём мире есть религия, которая говорит, что душа после смерти куда-то переселяется, и не обязательно — в разумное существо, может вообще в растение. Следующее воплощение зависит от поведения при жизни. Если вёл себя хорошо — повезёт, а если нет… Как-то так.
— Забавно, — повторил он задумчиво.
— Так причём тут Сартанар?
— Мы с ним как-то обсуждали эту тему, — неохотно пояснил Менгерель. — Не про переселение душ, про сущность душ и пресловутого статуса. Я пытался объяснить ему нечто вроде этого, но Санс не слушал. Он считал, что знает всё лучше других. Но это было очень давно, и мне стало любопытно, не переменил ли он мнение.
— Он был твоим другом? — осторожно уточнила я.
— Нет. Но с ним по крайней мере было интересно разговаривать, а это редкое удовольствие в моём случае.
— Я так понимаю, со мной тебе тоже интересно, поэтому ты так разоткровенничался?
— Интересно, да. А ещё ты умеешь слушать, это тоже редкий талант.
— А не боишься, что кто-то прочитает мои мысли, и всё это узнает? — иронично уточнила я
— Не боюсь, — очень быстро и уверенно отозвался он.
— Почему? — даже растерялась я.
— Потому что это никому не интересно, — голос демона прозвучал также спокойно и ровно, как раньше, но мне почудилась горькая обречённость. Наверное, из-за смысла слов или, вернее, из-за того, что, как мне казалось, за ними стояло.