Испытание Виктории
Шрифт:
— Одрик — Светящийся человек. Он был мужем королевы Якиры. Она была попечителем трона, пока тетя Кэсси не вызвала ее на испытание. Одрик уничтожил Землю, чтобы сохранить силу, полученную от их союза.
— Союз?
— Так называется брак на Кариниане.
— Она счастлива? Кэсси?
— Она любит своего мужа, папа. Он готов был пожертвовать карьерой и репутацией, и даже давней дружбой, чтобы защитить нас. Он хороший человек, очень похож на вас с дедушкой. Он тебе понравится.
— Он отец Лукаса?
— Да, — Тори задумчиво посмотрела на отца. — Папа, может, отдохнешь? — подняв руку,
Питер задумался, потом кивнул.
— Пожалуй, так будет лучше. Пойду, прилягу с Синди.
— Я вернусь через пару часов; я запру дверь снаружи.
* * *
Попав на взлетную палубу, Виктория увидела слаженную, хорошо организованную работу: никто не кричал, не суетился, не путался под ногами. Каждому «Клинку» уделялось особое внимание, у каждого — своя стадия ремонта: пришедшие в негодность детали снимали и заменяли их новыми, пробоины латали, удаляли с металла следы огня, красили корпуса. Каждый занимался своим делом, и в центре всего этого — майор Зафар, отдающий приказы и строго следящий за тем, чтобы все было сделано в лучшем виде.
«Может, сейчас не самое подходящее время?» — подумала Виктория, наблюдая за ним. Люди выстроились в очередь, чтобы уточнить задание или разобрать назревшие вопросы. Ее проблема может подождать. Но, прежде чем она успела незаметно уйти, Лукас обернулся и, увидев ее, указал на свой кабинет. Дождавшись, когда Тори кивнет, он вновь повернулся к одному из своих людей.
* * *
Войдя в кабинет, Лукас заблокировал люк. Он знал свою половинку. Она бы не оставила родных, если бы это не было так важно. Увидев выражение ее глаз, он понял, что прав. Виктория была очень взволнована.
— Что случилось? — он погладил ее руки.
— Мы перевели родителей в покои сановника.
— Хорошо, — Лукас хмуро и выжидающе смотрел на нее.
— Папа чувствует, что теряет контроль.
— Что он с тобой сделал? — вскрикнул майор.
— Ничего! Дело не в этом. Папа думает, что мы что-то от него скрываем. Я и мама.
— Что? Это же смешно!
— Нет, потому что так оно и есть.
— Виктория? — бросив на нее озадаченный взгляд, он ослабил хватку. — Что ты можешь от него скрывать? Он же был там с вами все это время?
— Лукас, он давно не видел маму, по-настоящему не видел.
— Что? Как это возможно?
— Не думаю, что это было так уж трудно — вообще не принимать душ, постоянно рядом маленький ребенок, а потом уже повзрослевший Бретт. Они пытались выжить, — поглаживая ее руки, Лукас задумался о том, через что родителям любимой пришлось пройти, чтобы остаться в живых. Недостаток продовольствия, воды и предметов первой необходимости — все, что многие принимают как должное. — Когда на «Фениксе» я помогала маме принять душ, она нашла предлог удалить папу из ванной.
— Она не хотела, чтобы он увидел ее в таком неприглядном состоянии?
— Да, — Тори подняла на любимого серьезные глаза. — Я понимаю, почему, и не могу винить ее за это.
— Что? Виктория, — Лукас смотрел хмуро.
— Лукас, если бы она позволила ему увидеть себя, когда они были в бункере, что бы он сделал? — ее взгляд был тверд. — Он бы ничего не смог сделать, не пожертвовав Бреттом, а мама этого никогда бы не позволила. Я бы сделала тот же выбор. Она защищала папу от того, что он не мог изменить. Ты бы сделал то же самое, — девушка остановила его, отказываясь принимать какие-либо возражения.
Глубоко вздохнув, Лукас согласно кивнул и прижался своим лбом к ее лбу.
— Я бы так и сделал. Не захотел бы тебя расстраивать.
— Теперь мне нужен твой мужской совет, — он поднял бровь. — Папа знает, что мама от него что-то скрывает. Это действительно так важно прямо сейчас? Что мне делать? Как бы ты себя чувствовал на его месте?
Немного отойдя от Виктории, Лукас попытался поставить себя на место Питера. Мужчина, командующий в бою воинами, зная, что они могут умереть. Мужчина, который был ранен, а затем внезапно оказался в аду со своей беременной женой, думая, что все, кого он любил или знал, мертвы. Мужчина, вынужденный смотреть, как его спутница жизни и сын медленно умирают от голода, и бессильный что-либо изменить. И когда твоя дочь пришла с незнакомцем «спасать» тебя, она смогла сделать все, что ты ранее не смог.
— Я бы чувствовал себя так, словно подвел тебя, — Лукас повернулся, встретив ее удивленный взгляд. — Что ты отстраняешься, ища кого-то, кто лучше защитит тебя.
— Что? Почему? — Тори даже не пыталась скрыть свое потрясение.
— Виктория, если бы ты была под моей опекой, под моей защитой, и заболела, чуть не умерев с голоду, — это была бы моя вина. Я бы себе этого никогда не простил!
— Но ведь это не правда! Папа смог поддерживать их жизнь достаточно долго, и помощь успела прийти.
— Он смотрит на это не совсем так.
— Я… так что же мне делать? Мама не хочет, чтобы он ее видел, — девушка подняла на любимого растерянный взгляд. — Тебе было бы очень больно, если бы я скрыла это от тебя? Даже зная, что ты ничего не можешь сделать, чтобы предотвратить это?
— Я ничего не мог сделать. Теперь могу. Он делал все, что мог, кормил ее, ухаживал за ней. Ты забираешь у него это, его контроль. Если он чего-то не знает, как он может помочь?
Настала очередь Виктории отойти и подумать. Если она хочет помочь отцу, то придется пойти против маминого мнения. Имеет ли она на это право? Как бы она себя чувствовала, если бы Лукас скрывал от нее что-то подобное?
— Мама сейчас отдыхает. Она хотела принять душ, когда проснется. Она не позволит отцу помочь ей, — встревоженные глаза обратились к мужчине. — Если я пойду против того, чего она хочет, Лукас… я только что вернула ее, — в голосе звучала паника.
Подойдя, он притянул возлюбленную к себе.
— Она очень похожа на свою дочь! Она будет сердиться, но она справиться.
Вздохнув, Тори с надеждой посмотрела на него.
— Бретт не может быть там. Им нужно уединение.
— Я могу показать ему командный центр. Это не так далеко от их комнат, так что не слишком утомит его.