Испытание
Шрифт:
Начался обыск.
Сиволоб сидел, стараясь понять, чем он прогневил немцев.
— Ошибочка, видно, произошла, господин лейтенант, — заискивающе начал он.
— Ошибочка?! — офицер подошел к Сиволобу и дернул его за бороду. — Борода настоящая! — сказал фашист. — Остается только выяснить, настоящий ли ты сам…
Этот немец любил пошутить.
Переводчик даже не потрудился перевести Сиволобу шутку господина лейтенанта.
Солдаты обшарили все углы, перерыли сундук, сорвали иконы, слазали
Сиволоб успокоился, — произошла какая-то ошибка, сейчас все выяснится. Ему даже показалось, что на лице лейтенанта мелькнула смущенная улыбка. Когда ефрейтор доложил, что при обыске ничего не найдено, Сиволоб осмелел настолько, что без разрешения поднялся с места.
— Вот видите, — сказал он обиженно. — Зря, выходит, пугаете. Только я пуганый… Я коммунистами пуганный, теперь меня не запугать…
Офицер вскинул удивленно брови и недобро усмехнулся:
— Какой храбрый Иван! Сейчас мы проверим, пуганый ты или нет. Пусть снимет штаны!
— Господин лейтенант приказывает тебе снять штаны! — сказал переводчик.
— Что-о?!
— Господин лейтенант приказывает тебе снять штаны!
— То есть как это понимать? В каком смысле снять штаны? Вы, может, неверно перевели, господин переводчик…
— А ну, пьяная харя! Я тебе покажу "неверно перевели". Сейчас же снимай штаны, пока их с тебя не содрали вместе с твоей грязной шкурой!
— За что, матерь божья, за что такое! — Сиволоб пытался расстегнуть ремень, но пальцы его словно одеревенели. Лейтенант подал знак солдатам, и те с гоготом стянули со старосты штаны.
— Смилуйтесь! — заверещал Сиволоб. — Я же верой и правдой! За что же меня! Я же в бога верую, крест ношу!.. Меня вся деревня знает!
Вопли старосты привлекли народ к его дому. Кручина заглянул в окно и развел руками:
— Староста наш… вот потеха! На коленях перед немцами!
— Тебе все шутки! — прикрикнула тетя Саня. Она только что вернулась от сестры и шла к старосте доложить о своем возвращении.
— Ей-богу, на коленях!
Офицер распарывал ножом пояс на брюках старосты. Сиволоб все еще ничего не понимал, но чувствовал: сейчас произойдет что-то важное, отчего зависит его судьба, а может быть, и жизнь.
Наконец немец отложил в сторону нож и осторожно вытянул из пояса сложенную в полоску бумажку.
— Господи Сусе Христе! — Сиволоб почувствовал как внутри у него все холодеет.
— Поднять бандита! — приказал офицер.
Солдат пинком поднял старосту на ноги.
— Ты все еще будешь запираться? — спросил лейтенант, осторожно разворачивая бумажку.
— Нет за мной греха! Видит бог! — завизжал Сиволоб.
Гитлеровец разгладил листок.
— Читай! — приказал он переводчику.
— "Удостоверение, — прочел переводчик. — Товарищ Орлов Г. В. (Сиволоб К.С.) оставлен во вражеском тылу для выполнения особых заданий. Подпольным организациям предлагается безоговорочно оказывать содействие товарищу Орлову Г. В. (Сиволобу К. С.).
Секретарь Гладовского райкома КП(б)В
Я. Спивак".
Сиволоб слушал переводчика точно во сне. У него закружилась голова; чтобы не упасть, он ухватился за автомат стоявшего рядом ефрейтора. Сокрушительный удар свалил старосту с ног.
— Он хотел вырвать у меня автомат! — крикнул ефрейтор.
Лейтенант наставил на старосту пистолет:
— Вставай, собака! Живо!
Увидев нацеленный на него пистолет, Сиволоб истошно закричал:
— Не мое это! Не мое! У меня там список в кармане. Все большевики переписаны. Богом прошу, проверьте!
Лейтенант с брезгливым видом обшарил карманы штанов старосты. Списка не было.
— Может быть, ты носишь чужие брюки? — ехидно сказал фашист. — Свои потерял в пьяном виде?
Переводчик и солдаты засмеялись.
— В машину его! В гестапо выяснят, чьи брюки носил красный комиссар Орлов.
Сиволоба вывели на крыльцо. У дома все еще толпился народ. Ближе всех к крыльцу стояла Александра Ниловна. Увидев ее, староста ободрился: сейчас он докажет лейтенанту, что он никакой не Орлов!
— Господин переводчик! — заговорил быстро Сиволоб. — Богом прошу: пусть господин лейтенант спросит стариков. Меня же здесь с мальчишества все знают. Они сразу скажут! Никакой я не Орлов, Сиволоб я! У моего отца здесь кругом земли были…
Лейтенант выслушал переводчика и насмешливо кивнул:
— Господин Орлов — почти покойник, а желание покойника надо уважать. Если ему угодно перед смертью говорить с этими стариками, я не возражаю. Но чтобы быстро, не больше одной минуты.
— Православные! — начал проникновенно староста. — Вот господин офицер сомневается, точно ли я Кузьма Сиволоб. Говорит, будто я коммунист, по фамилии Орлов. Уж вы-то мепя сызмальства знаете, знаете, как я от коммунистов настрадался. Подтвердите господину офицеру, кто я есть на самом деле, что Сиволоб я, Кузьма…
Все молча и враждебно смотрели на старосту.
— Почему они молчат? — спросил лейтенант. — Скажите, что я приказываю отвечать, точно ли этот человек есть местный житель, по фамилии Сиволоб.
Переводчик перевел вопрос лейтенанта. Александра Ниловна сделала шаг вперед, пристально взглянула Сиволобу в глаза и покачала головой:
— Совсем даже и не похож на Кузьму!
— Не Сиволоб это! — выкрикнул Кручина.
И тогда все заговорили разом:
— У Сиволоба глаз был серый, а у этого — желтый!