Испытание
Шрифт:
Юрась дернул шнур — мотор заработал, и лодка понеслась к острову.
— Земля! — крикнул Владик. Выскочив на берег, он запустил в небо кепку. Подхваченная ветерком, она описала дугу, шлепнулась в воду и поплыла по течению.
— Как же я без кепки?.. — Владик растерялся: течение уносит его кепку все дальше и дальше. — Мама мне не позволяет быть на солнце с голой головой. — Он схватил весла. — Пожалуйста, столкни лодку, я ее догоню!
— Может, тебе миноносец подать? Линкор?
Юрась сдернул штаны, бросился в воду и поплыл. Набухшая
— Держи, Пятница, свой цилиндр! И тащи вещи в шалаш!
— Откуда здесь шалаш?
— Мы с батей построили. Недели три назад.
Когда вещи были уложены, Юрась сказал:
— Котекоперь кобекори коукодокочку!
Владик вытаращил глаза:
— Что ты сказал?
— Ясно говорю: котекоперь кобекори коукодокочку!
— Не понимаю. Это на каком языке?
— На корчагинском. На Корчагинском острове между слогами надо вставлять слог "ко". Понял? А на Мо-розовском надо вставлять "мо". А на Тимуровском острове — "ти". Ну-ка, что я скажу: копикооконер?
— Копикооконер? Копикооконер?.. Пионер!
— Правильно! А как ты скажешь это слово на Тимуровском острове?
— На Тимуровском? На Тимуровском я скажу… я скажу… — Владик наморщил лоб. — Я скажу "типитиотинер".
— Молодец! У тебя способности к языкам. А сейчас бери удочку и — за работу. А то без обеда останемся.
Осторожно, двумя пальцами, Владик вытащил из банки розоватого, извивающегося червяка, поднес его к крючку и покосился на Юрася.
— Что же ты, насаживай! — сказал Юрась.
— Он извивается! Поищу другого… не такого вертлявого…
— Что ты его держишь, как мотылька за крылышки! Смотри, как надо!
…Яркими угольками сияют на темной воде красные поплавки, весело подпрыгивая на едва заметных волнах. Владик вцепился в удочку двумя руками и боится шевельнуться. Он уверен, — стоит сделать едва уловимое движение, и вся рыба, что вертится сейчас вокруг его червяка, шарахнется в разные стороны. Юрась держит свою удочку небрежно, одной рукой. В другой у него большой лист лопуха. Лопухом он отмахивается от комаров. А Владик даже не чувствует комариных укусов.
— Знатную поедим ушицу! — солидно говорит Юрась. — Надо пока что костер развести…
— Ш-ш-ш! — сердится Владик. Ему кажется, что поплавок уходит под воду. Но нет, просто набежавшая волна на секунду погасила яркий уголек.
— Не клюет сегодня… — бурчит Юрась. — Поздно приехали.
— Очень есть хочется, — жалобно говорит Владик.
— Мне тоже охота. Робинзону хорошо было. Натащил себе с корабля всякого продовольствия; муку, сухарей, сахар, две бочки рому. И дичи на его острове было полно… Знай постреливай…
— Давай поедим хлеба с салом…
— У меня другой план. Сейчас отправимся на Юрьевский остров. Там всегда клюет! Даже на солнцепеке.
— А дядя Тим? Он же велел ехать на Корчагинский…
— А раз здесь не клюет! Выходит, мы должны с голоду умирать? Да? А на Юрьевском мы через час будем хлебать наваристую уху!
Это было очень соблазнительно. И Владик сказал:
— Ты Робинзон, я Пятница, — значит, я должен тебе подчиняться.
— То-то, — сказал довольный Юрась. — Тащи вещи в лодку, Пятница!
…К Юрьевскому острову они пристали в полдень.
— Здесь потому клюет, что дно травянистое! — объяснял Юрась. — Собирай хворост, разводи костер, а я с удочкой…
— Я тоже хочу с удочкой…
— Сначала разведи костер. Чтобы вода кипела. И вообще, — Пятница с Робинзоном не спорил!
Хворосту вокруг было много, Владик быстро натаскал его целую кучу.
— Рогатины! Вбей рогатины! — покрикивал с берега Юрась.
Когда Владик вбил рогатины, Юрась крикнул снова:
— Зажигай огонь, Пятница! Подвешивай котелок с водой.
— Сейчас! — С котелком в руке Владик спустился к реке. — А спички? — спросил он. — Где у нас спички?
— Спички? — Юрась казался удивленным. — А у Робинзона были спички на острове? Спичками всякий разожжет!
— А как же без спичек?
— Вот! — Юрась вытащил из кармана увеличительное стекло. — Умеешь с этим управляться?
Владика вопрос обидел. Ничего не ответив, он взял стекло и вернулся к костру. Вскоре едкий запах дымка пополз к реке.
— Есть! — раздался торжествующий возглас Юрася. — Окунище! Громадина!
— Покажи! Покажи! — Владик и сам не заметил, как оказался возле Юрася. — Какой большой! Теперь я буду ловить!
— Ладно. Попробуй. А я пока этого вычищу.
Едва Владик закинул удочку, как поплавок юркнул под воду, сразу же вынырнул наполовину и опять исчез.
— Есть! Поймал! — заорал чужим голосом Владик. — Тяну!
— Подсекай! — закричал Юрась. — Подсекай! Уйдет!
— От меня не уйдет! — Владик дернул удочку на себя, туго натянутая леска вдруг обвисла, а на воде, точно издеваясь, снова заплясал веселый поплавок.
— Раззява! — простонал Юрась. — Такой окунище!
— Как же так? Как же так? — бормотал Владик дрожащим голосом… — Видно, червяк был неподходящий!
— Червяк неподходящий? Рыбак неподходящий!
Владик опустил голову. Юрасю стало жаль его.
— Со всяким случается, Пятница, — сказал он утешительно. — У меня один раз такая щука сорвалась — килограмма на три! Ну да ладно! Один окунь у нас есть! Пойдем, научу варить уху.
…Такой вкусной ухи "с дымком" Владик никогда не едал. Он не сомневался, что может один съесть целый котелок. Мальчиков не смущало, что в ухе плавали березовые листочки, сучок и несколько угольков, что картошка не успела свариться и хрустела на зубах. Они черпали уху из котелка деревянными ложками.