Испытания госпожи Трейт
Шрифт:
— Дружеский совет, Тони, не торопись на этой земле устраиваться, мои юристы готовят апелляцию, будет неприятно, если потом придется все снести. Хотя… кого я обманываю, стройся, конечно. Будет очень приятно.
Я покосилась на своего спутника. Уолтер не выглядел напряженным, хотя выражение прищуренных глаз было далеко от дружелюбного. Так, я уже поняла, что тут сцепились не на жизнь, а на смерть два заклятых конкурента, но может я тогда пойду?..
И в этот момент взгляд ледяных глаз господина Ханта переместился на меня.
— Я понимаю,
И так сочувственно и проникновенно это было сказано, что видит Бог, я чуть не прослезилась…
Вот уж тебя, злобный змей, не спросила, с кем мне личную жизнь устраивать! Даже если я ее не устраиваю!
Но я снова промолчала. Пусть думает, что хочет. Это не тот человек, перед кем мне стоит оправдываться и что-то доказывать.
— Передавай привет супруге, Дэвид. И соболезнования. Сколько тебе в последний раз пришлось заплатить, чтобы вытащить наследничка из полицейского участка?
Промышленник снова растянул губы в холодной улыбке, качнул головой, изображая прощание, и растворился в толпе приглашенных. И только когда он скрылся из виду, я смогла расслабиться — а вместе с этим и осознать, насколько была напряжена.
— Все хорошо, не обращай на него внимания, — Уолтер клюнул меня поцелуем в висок, и я уставилась на него с изумлением, настолько этот жест вступал в диссонанс со всеми предварительными попытками соблазнения.
— И что вы с ним не поделили? Ну, помимо какой-то там земли?
— Не какой-то там, а стратегической, — хмыкнул Энтони и в свою очередь куда-то меня повел. — Я за нее три года судился. Но вообще в каком-то смысле Дэвид Хант — мой учитель. По бизнесу.
— Хорошо, что я не пошла в учителя, — пробормотала я себе под нос. — Я совершенно определенно чего-то не понимаю в преподавании.
— Он разорил мое первое предприятие, — Уолтер ухмыльнулся. — И сказал, что это послужит мне уроком — не лезть туда, где мне не место. Уроком действительно послужило, но не тем, на который он рассчитывал. А несколько лет назад Хант подался в автомобилестроение. Да вот беда, — улыбка у промышленника стала совсем злорадной, — не выдержал конкуренции.
Понятненько.
Наверное, если бы дело происходило пару сотен лет назад, один из этих двоих уже был бы мертв, погибнув на дуэли не иначе. Но поскольку дуэли уже не в моде, отношения приходится выяснять битвами адвокатов и перетягиванием девиц.
И какое счастье, что меня это все скоро не будет касаться! Так что куда более актуальный вопрос на повестке дня это…
— А куда мы идем?
Мы покинули яркий зал и прошли по мягко освещенному коридору, мимо дверей в которых был виден маленький зал с бильярдом и карточными столами, мимо приоткрытых дверей на террасу…
— Сюрприз, — Энтони сверкнул загадочной улыбкой, и вовлек меня в ничем не примечательные двери, за которыми
Высоченные окна впускали достаточно лунного света, который, отражаясь от белых стен, создавал приятный романтический полумрак. Зал был абсолютно пустой, лишь несколько картин висели на стенах, вдоль которых стояли обитые бархатом скамеечки.
К одной из них Уолтер и направился, пока я озиралась. Сел, вытянув длинные ноги, и выудил из-под сиденья бутылку вина и два бокала.
— Я же обещал добыть вино и вот — добыл!
Я неуверенно переступила с ноги на ногу и зябко потерла голые плечи. В пустом зале было прохладно и… странно. Гудящей от переизбытка впечатлений и знакомств голове в абсолютной тишине сделалось хорошо и звонко. А уж за то, чтобы сесть, сбросить туфли и вытянуть ноги так, как этот тип я бы вообще очень много отдала! Но…
Тони понял мое замешательство по-своему, и снова сунул руку под сиденье, жестом фокусника извлекая из-под него какую-то темную тряпку.
— О том, чтобы ты не замерзла я тоже подумал. Хотя я мог бы предложить гораздо более эффективный и приятный способ согреться!
Я закатила глаза и, отбросив сомнения, приблизилась и села на мягкий бархат.
Мне на плечи лег теплый пух шали (боже, где? Где он добыл шаль?..) и я едва не застонала, сбрасывая, наконец, каблуки. Вот оно — истинное женское счастье, а не эти ваши замужества…
Я же в них потом не влезу… можно я отсюда уйду босиком?..
В ладони ткнулся холодный бок бокала, и я сообразила, что от удовольствия даже зажмурилась, и открыла глаза.
— Почему здесь никого нет? — мимоходом удивилась я, пригубив терпкий напиток.
— Потому что это помещение не предназначено для сегодняшнего приема, — отозвался Энтони, откинувшись на стену и перекатив по ней затылком.
— А почему нам можно здесь находиться?
— А кто сказал, что нам можно?
Я не могла понять, серьезен он или подтрунивает, и постаралась независимо пожать плечами:
— Впрочем, раз двери открыты, значит можно.
— Они были заперты.
— Но как тогда ты сюда попал?
— Вскрыл замок, — с чарующей простотой признался Уолтер.
— Вскрыл?..
— Наследие бурной юности, — и прежде, чем я успела задать еще один вопрос, он чокнулся своим бокалом о мой: — За тебя. И за твою героическую смелость, с которой маленький скромный ученый бросилась в пасти к злобным промышленным львам.
Я покачала головой — слишком вы великого о себе мнения, господин Уолтер! — но честно выпила. Вино вкусное. Правда. Не пропадать же добру.
Мне не очень-то хотелось с ним разговаривать. Я действительно устала, и в тишине, в полумраке, с теплой шалью на плечах и холодными плитками под натруженными ступнями было невероятно хорошо. И даже не хотелось требовать отвезти меня домой, раз уж прием для нас двоих, судя по всему, закончился.