Испытательный срок
Шрифт:
— Значит, заморочек много?
— Думаю, в список объемом пару мегабайт уложатся. При его бабках и при его биографии это исторически неизбежно.
Но Рому на самом деле интересовал совсем не покойный.
— А… жена? Она вроде певица… Я в Сети читал.
— Да, певица, опца-дрица. Три года назад Якубовский ее в кабаке подцепил, в свет вывел. Даже альбом ей проплатил, клип записал, но дальше Юрьевска дело не пошло. Говорят, поколачивал. Ревнивый… Пока еще с ней не говорили. Завтра в себя придет — потолкуем… Чего ты взволнованный какой-то?
— Нет-нет… Гульнули вчера по-взрослому… Отходняк.
— Бывает… Водички? — Копейкин улыбнулся, сверкнув своей знаменитой фиксой.
— Нет, спасибо… В общем, глухо пока, да?
— Точно. Явку с повинной еще никто не прислал, хотя в душе я надеялся и верил.
— Держи меня в курсе. Мой телефон высветился.
— Конечно, — простодушно откликнулся Кирилл Павлович, — хотя тебе лучше к Слепневу.
Да, со Слепневым потолковать можно и нужно, принимая во внимание, что он теперь теннисный напарник. Так, якобы между партиями, не выказывая признаков заинтересованности.
— Пока…
Рома поднялся и протянул хозяину кабинета руку. Копейкин ответил на рукопожатие с джокондовской улыбкой. Но, едва за гостем захлопнулась дверь, улыбка моментально исчезла с его лица. Он по-ковбойски выхватил из-за пояса мобильник и нажал на крючок… В смысле — на кнопку вызова.
Никакого отходняка у гостя не было, но волновался он изрядно. Стало быть — темнит. Эх, надо было ему кнопочку под задницу подложить.
«Мало мне семейных проблем…»
Примерно такая мысль, только дополненная неопределенным артиклем на букву «б», посетила Бориса Дмитриевича, едва Горина закончила доклад.
— Что за бред? Я никуда его не посылал. Копейкин опять там не фантазирует?
— Нет, — без тени сомнения ответила Ольга, имевшая с опером Северного райотдела отношения, не подпадавшие под определение «служебные». [5]
— И он точно сослался на меня?
— Да… Кирилла тоже удивило. С чего вдруг наш отдел интересуется заказными убийствами.
«Попробуй тут спину вылечи… Может, правда сходить к остеопату?»
— Выходит, попросили проконтролировать? Не осталось ли следов? Кирилл ему что-нибудь рассказал?
5
Речь идет о событиях, описанных в книге «Идеальный охотник».
— То, что знают все, — оружие стрелка, личность убитого.
— Кто его рекомендовал?
— Жуков. Да и мы проверяли. Никаких проблем у парня. Не считая вынужденных — зажатые материалы, просроченные материалы, мелкие жалобы. Но это у всех.
— Все проверить невозможно, — Борис Дмитриевич бросил хмурый взгляд под стекло на семейное фото.
Скоро, возможно, на нем появится еще один субъект Федерации. Если Верка не одумается.
— Хорошо, я поговорю с ним.
— Может, лучше я?
— Почему?
Ольга откровенно смутилась, после напомнила шефу начало разговора.
— Борис Дмитриевич, мы ж договорились, все между нами… Не хотелось бы подставлять Копейкина. Лучше поддержать игру и понаблюдать.
— Резон есть, конечно… А что, у тебя, кстати, с Копейкиным? Вы ж вроде как собака с кошкой, извини за метафору… Почему он тебе вдруг позвонил?
— Ну… Мы уже не как кошка с собакой. Скорее как Цекало с Ургантом.
— Да? Ладно… Только в эфир не попадайте.
Ольга покинула кабинет. Борис Дмитриевич еще раз поморщился от боли в спине. Так пойдет — брюки сможет надевать только лежа. Не выдержал, достал из пиджака телефон остеопата, записанный заботливой Тамарой. В конце концов, принципы пока не задеваются.
Через полчаса он в трусах лежал на массажном столе в уютном кабинете звездного остеопата лицом в дырку. Цветастые труханы, подаренные женой, не очень соответствовали царскому имиджу. Мануал слегка пощипывал позвоночник пальцами, сыпал медицинскими терминами, после забрался на Царева верхом и резко даванул на копчик. Боль ослепила, но тут же прошла.
— Ну вот… Одну грыжу убрали…
Он еще немного помял пациента, заставив сделать упражнения из области йоги. Потом предложил подняться и дотянуться кончиками пальцев до пола. Борис Дмитриевич, до сего дня сгибавшийся только при помощи опоры, легко просьбу выполнил. Никакой боли больше не было.
— Слушайте… Чудеса…
— Всего лишь опыт. Одевайтесь. Через неделю на контрольный осмотр.
Облачившись, пациент полез за бумажником.
— Сколько я вам должен?
Мануал с улыбкой развел руками.
— Ну что вы Борис Дмитриевич… Мы с Антоном Сергеевичем обо всем договорились… Такой уважаемый пациент — честь для меня.
— Спасибо, конечно… Только один не менее уважаемый человек сказал — не дьявол виноват, что искушает нас, а мы, что поддаемся искушению… Так сколько?
Борис Дмитриевич искренне верил в озвученный тезис. К большому неудовольствию некоторых близких людей.
Динамик уже по третьему кругу играл «Наша служба и опасна и трудна», а трубку так никто и не брал. Но Рома терпеливо ждал. Он знал привычку Шкафыча не отвлекаться на телефон во время разговора с людьми. А людей в отряде много.
— Да! — раздалось, наконец, из мобильника.
— Здравия желаю, Евгений Дмитриевич! Фокин беспокоит.
— А-а-а, Рома… Ну привет, герой! Медаль уже получил? Документы я отправил.
— Нет еще, но готовимся.
Рома перекинулся еще парой общих фраз о тяжелом положении на Северном Кавказе, о новом месте работы, после перешел к делу:
— Митрич, у меня просьба… У тебя список изъятого при обыске в доме, где Бараева брали, остался? Или все в следствии?
— А в чем проблема?