Испытательный срок

Мишина Анна

– А что это за разграничения кому чем заниматься? Кто это решает? Он лучший в этом деле, потому что знает толк в этой сфере. И я помогу ему в этом. Закрадывается мысль, что не твой ли человек сидел здесь до меня?
– мысли закрутились в голове со скоростью полета истребителя. Опасность. Девушка ее чувствует.

– Ника, мне кажется, что ты забываешься. Ты мне обязана, - рыкнул отец, явно теряя терпение и его глаза сузились.

– Чем? Жизнью? Так за это разве говорят спасибо? Ну так хорошо, спасибо, что зачал меня. Хотя тут мне больше кажется, что ты воспользовался служебным положением.

Но это не мое дело. За то, что забрал меня от матери? Спасибо. Она правда немного поехала кукушкой. Но как тебе стало со мной не удобно вы с матерью подстроили мнимую ее болезнь и ты списал меня во Владик. Почти на пять лет. Как в ссылку. Хотя я не знаю чем мое присутствие помешало твоей жизни. Я жила отдельно от вас. Не надоедала. Ты оплачивал мою учебу и там. Но все равно, спасибо. Сейчас чем я тебе обязана? Ты же даже поиски работы для меня поручил своей секретарше. А на этот ресторан я наткнулась случайно, с помощью ее подборки. И до последнего не знала, что он принадлежит Вилевскому. Живу в съемной квартире, которую оплачиваю сама. Чем я сейчас обязана тебе?
– девушку разрывало от возмущения.

А Александр все больше закипал от речи дочери. Не ожидал от нее такого отпора. Совсем взрослой себя почувствовала.

– Теперь ты не можешь прекратить мое финансирование. Не можешь лишить работы. Какое условие ты можешь мне поставить?
– разошлась не на шутку. Но какие могут быть шутки с Зуем?

– Я его уничтожу, - зло рычит Александр.

– Кого?
– не понимает девушка.

– Твоего Марка. Ты же его защищаешь как волчица своего волка. До последнего за него пойдешь? Не сдрейфишь за его жизнь, деточка?
– слова отца сочились желчью.
– Ты ему сама то нужна?
– словно почувствовал больное место дочери, спросил он.
– У тебя сутки на раздумье.

– Ты не посмеешь, - прошептала Ника и вскочила с места.
– Ты не посмеешь. Иначе можешь забыть что у тебя есть дочь, - развернулась на каблуках и побежала на выход.

Не подозревала, что разговор с отцом повернется такой стороной. Такой исходяще злости она не ожидала встретить.

Хотя чего можно было ждать от него?

Шла, не разбирая дороги. Дыхание сбилось. Только сейчас почувствовала, что продрогла. А в животе предательски заурчало.

Тут же вспомнила про пакет, что ей всунула Лидочка.

Ника огляделась. Город живёт своей ночной жизнью. Дороги загружены транспортом. Гуляет молодежь. Вызвать такси? Но тут и до дома можно дойти минут за двадцать. Отец как нельзя кстати назначил место недалеко от ее дома.

– Домой, однозначно, - решает вслух и запахнув пиджачок, зашагала в нужном направлении.

Спустя полчаса заходит в свою квартирку. Скидывает с облегчением туфли на высокой шпильке. Образ управляющей теперь обязывает быть по форме.

Проходит на кухню, зажигает свет. Ставит на стол пакет с уже остывшим контейнером. Не надолго замирает у стола.

А ведь для нее когда то готовил Марк. Это же божественно зрелище, любимый мужчина готовящий завтрак.

…- Не гипнотизируй меня, - усмехается Марк, даже не обернувшись к ней.

Он чувствовал ее взгляд на себе.

И ему нравилось, что Ника им любуется. От этого все чаще хотелось удивлять ее своим умением готовить.

– Просто это...
– она никак не может подобрать слова.

В домашних брюках, с голым торсом. Каждое движение парня услада для глаз. От вида как перекатываются мышцы под кожей, замирает дыхание. Это невероятно сексуально.

– Ты потеряла дар речи?
– он снова над ней усмехается, хотя Ника прекрасно понимает, что Марку нравится знать как он на нее влияет. Это уже на уровне какого-то ментального общения.

– Я с тобой забываю слова, - девушка подходит к нему со спины и обвивает руками за талию, целуя между лопаток.

Тут же наблюдает как россыпь мурашек появляется на его бархатистой, идеальной коже...

Устало расстерла виски и переносицу, сняв очки. Можно перейти и на линзы, но образ уже сложился и менять ей ничего не хотелось. По крайней мере пока.

Открыла контейнер. В нем два отделения. Теплый салат с креветками и рыбный стейк под икорным соусом.

– Заманчиво, - хмыкнула девушка и отставив еду в сторону пошла переодеваться.

Глава 18

Перед Марком сидит Герман Ангельский. О котором не так давно говорила секретарь. Мужчина слегка за пятьдесят. С невозмутимым видом предъявлял какие-то объяснения и факты. Факты о непонятных причинах для закрытия сети ресторанов. Что происходит, Марк не может понять.

– Я все равно не понимаю причину вашего визита ко мне. Что вы от меня хотите?
– мужчина откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди. Он пытался понять визитера. Уж явно он не с добрейшими намерениями. Кто платит этому лазутчику?

И Роман молчит в последние дни. Уж если бы знал чем занимается его отец, точно поставил бы в известность.

Пока Герман распинался, приводя какие-то несуразные доводы, Марк набирает сообщение другу.

“Ромыч, что происходит? Что твой отец делает у меня? О каком закрытии Артерии идет разговор?”

“Ты о чем?” - тут же прилетает ответ.

“Сам еще не пойму” - коротко отвечает Марк и обещает перезвонить другу после ухода Ангельского-старшего.

– Вот все предложения по реорганизации “Артерии вкуса”, - подает папку с документами Марку. Но тот не торопится ее брать.

– А если я все это пошлю в лес?
– оперся локтями о стол.
– Какие будут дальнейшие действия вашего заказчика? Кто он?

– Мой заказчик пока хочет остаться инкогнито. Не любят люди такого ранга светиться, - хмыкнул Герман.

– Да уж, - вздыхает Марк.
– Значит тот, ваш заказчик, влиятельный человек. А Вилевские так, мелкая сошка выходит по вашему разговору. Мне кажется, Герман, как вас по батюшке?

– Просто Герман, - слащаво улыбается этот уж.

– Так вот, Герман, - Марк поднимается с кресла и подходит к окнам, убрав руки в карманы брюк.
– Мне кажется, что вы, со своим заказчиком не на того разинули пасть.

– Вы сейчас расстроены, вашу грубость можно списать именно на это, - поднялся с места и адвокат.