Исследование взаимоотношений в Российской Армии
Шрифт:
Однако ситуация усложняется ещё и тем, что, помимо фактического лидера, в подразделении могут быть ещё и старослужащие. Независимо от того, являются ли фактические лидеры старослужащими или молодым призывом, старослужащие неизменно пользуются уважением коллектива, а посему включаются в число привилегированных лиц по умолчанию. Старослужащие, таким образом, в коллективе пользуются привилегиями фактических лидеров, хотя таковыми могут и не являться. Происходит это отчасти из-за того, что именно старослужащие являются стержнем коллектива, молодые же только входят в коллектив и не знают ещё всех правил поведения в нём, нуждаются в учителе, а отчасти из-за того, что коллектив уже сложился и молодым приходится соблюдать сложившиеся правила вступления в коллектив, первым из которых
Как бы официальные лидеры ни хотели поменять внутриколлективные правила, они вынуждены с ними считаться – потому что правила эти от них зависят в ничтожной степени. Они могут влиять на них, только если станут лидерами фактическими, но и тогда они не смогут изменить самой природы коллектива, его духа, определяемого целым комплексом факторов, основными среди которых являются состояние человеческого материала, общий уровень культуры и образованности, наличие или отсутствие уголовных наклонностей у членов коллектива, отношения, в духе которых сами члены коллектива воспитаны. Каждый коллектив в этом отношении индивидуален. Общая же картина складывается по ситуации с человеческим материалом в данном конкретном обществе в исторически определённый период времени.
Более того, если коллектив сплочён, официальному лидеру особенно трудно пробить монолит его единства. Никакие наказания ему в этом не помогут. Иногда это служит причиной того, что офицеры, будучи не в силах справиться со своим подразделением, бросаются в безудержный запой. Особенно сплочённость сильна, если старослужащих в коллективе много, они дружны и сильный фактический лидер вышел из их числа. Но у командования всегда достаточно средств сломить волю коллектива; в крайнем случае, его могут просто расформировать. Так что в армии предусмотрены все возможные ситуации: здесь всё устроено так, чтобы ничто не мешало выполнять стоящую перед армией задачу. Всякий протест изнутри должен быть исключён, и искореняется он уже на уровне базовой войсковой части; дальше протест попросту невозможен, только предательство.
Всё сказанное выше даёт нам структуру ситуации, когда официальный лидер приспосабливается к коллективу с его фактическими лидерами и отношениями. Он использует их в своих интересах и в интересах армии. Но такое приспособление несёт в себе угрозу для самого официального лидера, – полагаю, понятно, что речь идёт об офицере, – а также делает жизнь членов коллектива поистине невыносимой, отдавая их в безраздельную власть фактическим лидерам. Основные негативные следствия такой ситуации можно свести к следующим пунктам. Во-первых, фактические лидеры и старослужащие оказываются в коллективе в исключительно привилегированном положении, которым всячески злоупотребляют даже в ущерб интересам армии. Они эксплуатируют коллектив в своих интересах, гоняют и мучают молодых. Во-вторых, то, что они ощущают себя королями, бьёт по статусу офицера. Иногда это выражение оказывается буквальным. В любом случае исключительное положение фактических лидеров и старослужащих, когда они не зависят в своём положении от офицера, лишает последнего возможности контролировать своё подразделение. Оно же создаёт для офицера угрозу бунта вконец зарвавшихся лидеров и старослужащих, которые могут либо убить, или покалечить офицера в приступе гнева, либо откровенно наплевать на его распоряжения, когда такие распоряжения необходимы в интересах армии. Создаётся вероятность неподчинения коллектива приказам. В-третьих, подобная ситуация бьёт по эффективности боевого подразделения и армии. Коллектив может не подчиниться приказу, а может приложить все усилия, чтобы выполнять приказ халтурно, особенно не напрягаясь. Старослужащие имеют тенденцию ничего не делать, перекладывая всё на молодых, что уменьшает суммарную эффективность подразделения.
При таком положении в подразделении молодые не ощущают себя не то что солдатами, но даже просто людьми. Они превращаются в абсолютно бесправных существ, наподобие скота. Постоянные унижения, издевательства со стороны старослужащих и фактических лидеров здорово бьют по психике. Молодые не ощущают гордости своим положением военнослужащих, не стремятся выполнять работу максимально хорошо. Им не прививается никаких позитивных мотивов хорошо служить. После службы у них не останется ничего, кроме сломанной психики и ненависти к людям и государству, которое их отдало во власть произволу этих самых людей.
Офицеры тоже портятся: понятие долга для них перестаёт что-либо значить (если значило до этого), они стараются сбросить с себя как можно больше обязанностей по управлению подразделением, практически не общаются со своими солдатами. А ещё они вовсю эксплуатируют коллектив в своих собственных интересах: сдают солдат на работы, заставляют воровать, отбирают солдатские деньги и т.д., и т.п., – в общем, ведут себя как старослужащие, только рангом повыше. Они сами утрачивают дисциплинированность и теряют контроль над дисциплиной в подразделении.
В общем, при приспособлении официальных лидеров к коллективу мы получаем дедовщину во всей её красе. Из этого можно сделать вывод, что дедовщина была всегда и всегда имела такую степень развития, как в современной российской армии. Однако этот вывод ошибочен. Чтобы не допустить подобного засилья негативных черт коллективизма в армии, и были изобретены уставы. Кроме того, были изобретены специальные средства ограничения коммунального произвола, используемые наряду с уставами – это как раз то явление, которое я здесь называю уставщиной. Всегда надо иметь в виду, что дедовщина не единственное из возможных средств организации армии и далеко не самое эффективное.
Посмотрим теперь, каково соотношение официального и фактического социального статуса при уставщине. На этом я уже останавливался в главе «Коллектив». Считаю необходимым повторить сказанное ещё раз, расставив соответствующие акценты.
Ключевым при уставщине оказывается положение в коллективе сержанта. Сержантом здесь обычно становится нефактический лидер, поэтому он не имеет такой власти над коллективом, как лидер фактический. Вернее, он имеет власть, но она придана ему не самим коллективом добровольно, а дана по линии официальной иерархии, т.е. его власть имеет другую природу. Такой сержант является официальным лидером, и его власть опирается на официальные институты, чуждые природе коллектива, такие как донос офицеру, прокачки и выматывающие приёмы. В результате доноса уже офицер может применить те же приёмы, либо посадить провинившегося на гауптвахту. Последнее производится через дальнейший донос командиру части.
Уставного сержанта коллектив не только не признаёт за лидера, но ещё и презирает, и ненавидит. Ещё бы: его же навязали силой! Уставные сержанты обязаны возвышением лично офицеру и лишь в его тени могут рассчитывать на послушание подчинённых. Посему они редко злоупотребляют своим положением, боясь его потерять, что очень вероятно под пристальным оком враждебного им коллектива. Коллективу их навязали. Коллектив жаждет мести. И если сержант позволит себе слишком много, коллектив сочтёт донос на такого сержанта делом чести для каждого своего члена. При этом сам сержант готов в лепёшку расшибиться, лишь бы его не разжаловали, что автоматически отдаст его на растерзание коллектива.
Такое широкое разрастание официальной иерархии с глубоким проникновением в коллектив позволяет очень эффективно ограничивать коммунальную стихию, делает коллектив более аморфным, не даёт формироваться дедовщине. Роль уставного сержанта в условиях существования тенденции образования в коллективе дедовщины огромна: такой подход к назначению и использованию сержантов только и может её обуздать.
Главное здесь, что сержант ответственен перед офицером. Он никогда не ослушается приказа и сделает всё, чтобы претворить его в жизнь. И хотя коллектив и ненавидит такого сержанта, он безропотно выполняет всё, что от него требуется. Если коллектив вдруг сорвётся, достанется сержанту, а не офицеру; офицер для коллектива в случае уставщины свят. Приказ же, даже и без сержанта, будет с очень большой степенью вероятности выполнен: его же дал Офицер, который может применить кару небесную. Так считает коллектив. Следовательно, и эффективность подразделения здесь существенно возрастает.