Исследование взаимоотношений в Российской Армии
Шрифт:
Отличие заявления в суд от доноса в иной орган велико только на первый взгляд: в том и в другом случае мы получаем обращение за защитой в государственный орган, а результирующее решение обеспечивается государственным принуждением. При вынесении решения и в том и в другом случае учитываются свидетельства и доносчика, и жертвы доноса. Основное их отличие состоит в том, что заявление в суд опирается на нормы писаного права, отводя реальную подоплёку на второй план, а в случае с доносом иного рода он опирается на интересы коллектива как целого или даже всего общества (в нём так и указывается на нарушение жертвой доноса норм коллективной жизни или интересов общества и государства), выводя на первое место именно реальную социальную ситуацию. Как видно, разница только в характере органа, в который обращаются за защитой, и в том, апеллируют ли к правовой норме поведения либо к коллективной. При обращении в суд закон также ставит возможность такого обращения в зависимость от нарушения жертвой доноса
В то же время не всё так однозначно и в этом основном отличии доносов. И в заявлении заявитель апеллирует к нормам, только к нормам права, т.е. к нарушению жертвой заявления права как баланса общественных интересов, а уже через него интересов заявителя! И в доносе говорится о нарушении личных интересов только через нормы коллективной жизни. В том и в другом случае на первом месте всё равно оказываются интересы общества; только в случае с заявлением в суд этот аспект по самой форме составления Бумаги более затушёван, скрыт, на первое место вроде бы выходит аспект личных интересов. В случае с классическим доносом на первое место уже выводятся интересы коллектива и общества, личные же интересы скрываются, затушёвываются. Так что реальное их отличие только в форме, нюансах процедуры подачи и принятия решения. Это отличие оказывается продиктованным историческими условиями и, самое главное, особенностями социальной организации того или иного общества.
Обращение в суд – это особая форма доноса, характерная для западного общества, с полным перекладыванием доказывания на сторону в деле. Западное государство и здесь, как и в области экономики, сбрасывает с себя максимум функций. Данный подход также адекватен наличию частников в экономике: они разбираются между собой в частном порядке, а государство лишь выступает в функции арбитра. При классическом доносе государство само собирает данные, обременяя себя дополнительными обязательствами. Обращение в иной орган – форма доноса, особенно адекватная условиям коммунального аспекта общества, в особенности коммунизму, при котором этот аспект получает наибольшее развитие. Донос призван обратить внимание органов на то, что человек отбивается от коллектива, позорит коллектив, наносит ему вред. Органы при этом рассуждают так: если из коллектива идут сигналы, значит, в нём не всё благополучно. Когда различные сигналы касаются одного и того же человека и их количество достигает некоей критической отметки, органы считают, что раз сигналы продолжают идти, значит, человек не смог вписаться в коллектив, – в противном случае коллектив бы его защищал, а не стремился бы от него избавиться. Следовательно, человек действительно несёт опасность для коллективного уклада и его следует убрать.
Когда в России после 1917 года формировалось новое общество, в нём на первый план вышли интересы коллектива и вообще целого. На какое-то историческое время люди оказались вовлечены в практически бескорыстный процесс создания целостного общества. При этом стремление даже ценой жизни совершить Поступок в интересах общества стало естественным для большинства населения. Донос приобрёл некий священный ореол, был во многих случаях бескорыстным, самоотверженным порывом. Уже потом, когда общество в основных чертах было построено, донос стал способом решения, прежде всего, личных проблем, проявлением мелочной зависти. Однако на Западе не было даже такого короткого этапа святости доноса. Он здесь изначально был и остаётся сейчас (как в форме заявления в суд, так и классического доноса) способом решения личных проблем и мелочной зависти. Так, советских разведчиков часто раскрывали из-за доносов соседей, которые видели, что они чересчур часто бывают дома, а значит, мало работают и при этом слишком хорошо живут. Проявлялась человеческая зависть, соседи сообщали в налоговые органы, а те уже брались за человека, выясняя всю его подноготную. Однако ценность доноса от характера морального содержания зависит в ничтожной степени, главное, что донос служит интересам целого.
В армии донос является неотъемлемой частью уставных отношений. Он, наряду с приказом, пронизывает армейские уставы и оказывается необходимым способом поддержания порядка. Посредством него командиры держат под контролем подчинённое подразделение, получая исчерпывающую информацию о подноготной как солдат, так и сержантов, и используя её для воздействия на них в нужном направлении (это не обязательно будет наказание, возможно использование информации для запугивания, шантажа, принуждения к тем или иным действиям). А самим бойцам он необходим, чтобы не допустить крайностей дедовщины и неуставных взаимоотношений. Он является одним из краеугольных камней такого армейского явления, как уставщина.
В армии наиболее распространены следующие виды доносов. Во-первых, это доклад вышестоящему или непосредственному командиру. Этот вид доноса специально оговорен армейскими уставами и даже составляет один из их основополагающих принципов. Он здесь не просто допустим, но в ряде случаев необходим, и за недонесение полагается ответственность. Так, положено докладывать дежурному по части об обстановке на КПП, о чрезвычайном происшествии, о нападении, о совершённом преступлении и т.д. Во-вторых, существует неуставной систематический донос. Им обычно занимаются завербованные тем или иным офицером осведомители в подчинённом или подведомственном ему подразделении. Здесь возможна своя иерархия осведомителей в зависимости от того, на какой уровень командования они поставляют информацию. В-третьих, существуют эпизодические, случайные доносы. При этом виде доноса в роли осведомителя хотя бы раз может выступить любой военнослужащий. Такой донос солдат совершает либо под давлением, либо будучи не в состоянии более терпеть издевательства и унижения в коллективе. При этом донос может быть совершён на любой уровень иерархии – от командира подразделения и замполита до военной прокуратуры. Как видим, донос является неотъемлемым элементом наведения и поддержания армейского порядка. Он жизненно необходим армии.
Совокупность обязательных в строго определённых ситуациях доносов, а также доносов необязательных, людей и структур, снимающих информацию с осведомителей и самих скрытых, явных и случайных осведомителей образует сложную систему доносов. В систему доносов входят также действия и отношения по поводу создания, поддержания и воспроизводства элементов системы доносов. Соответственно, такие действия совершают как организаторы системы доносов, так и сами осведомители.
Однако в 90-х, в ситуации общего бардака и презрения к интересам целого и порядка, никто не поддерживал воспроизводство системы доносов. Более того, её фактически ликвидировали как институт поддержания порядка. Упразднение особых следственных отделов КГБ в войсках с оставлением урезанных полномочий у заместителей командиров по воспитательной или правовой работе не могли обеспечить организации грамотной системы осведомителей. Да и государственной воли и воли высшего командования на этот счёт не было. Аналогично и приходящие на службу офицеры не были заинтересованы в создании своих систем осведомителей. Они зачастую вообще не участвовали в жизни подчинённого подразделения, предоставляя его самому себе. Всё это породило разрастание дедовщины сверх всякой меры. Проявились все скрытые и сдерживаемые ранее особенности дедовщины как социального феномена, в том числе и в отношении доносов. А отношение это, мягко говоря, резко отрицательное. В коллективе доминирует круговая порука, поэтому каждый её нарушитель рассматривается как враг номер один коллектива.
При засилье дедовщины на первый план выходят интересы коллектива, посему и осведомителей искореняют как класс. С другой стороны, если уж офицеры позволили дедовщине разрастись, то и о системе доносительства не могло быть и речи: никто её попросту не поддерживал, да и доносить было элементарно некому (не было заинтересованных офицеров).
Подобная ситуация сложилась в большинстве войсковых частей, но всё же не во всех, и единичные уставные части всегда имели место. В конечном счёте, очень многое зависит от командования части и его воли. Если попадался хороший командир, он мог живо навести порядок. Здесь особенно выделялись спецвойска и учебные части всех сортов. Сохранялись в таких частях или время от времени создавались вновь и системы доносительства.
При хорошо работающей системе доносительства в подразделении более-менее известно, кто именно является осведомителем. Тот, кому он доносит, часто даже демонстрирует его статус осведомителя. Поэтому осведомителей не трогают, а тот, кому осведомители доносят, обычно их защищает. А вот если доносит кто-то из «своих», от кого подобного не ожидают (скрытый осведомитель), то ему в случае разоблачения может оказаться туго – подставят, совершат самосуд, замордуют работами и нарядами.
Интересно, что осведомителей не любят и сами офицеры, которым они доносят. Некоторые могут после увольнения своего осведомителя так его подставить, что он напоследок получит от сослуживцев по полной. Например, уволят одновременно с группой сослуживцев, чтобы те всю дорогу домой «воспитывали» ненавистного им «стукача». Так в армии добро побеждает зло, и так в армии ценят помощь и услуги – вот они, диалектические единство и борьба противоположностей в действии. Фактически подобное положение дел означало распространение принципов дедовщины во всей российской армии 90-х без исключения, если даже офицеры старались проявить «благородство» и выразить тем самым интересы коллектива.
Сейчас ситуация начинает меняться. Систему доносительства даже пытаются поставить на качественно новую основу современных средств информации – сотовой связи, компьютеров. Но нет ничего эффективней старой доброй человеческой системы доносительства в результате личного общения или письменных доносов. Кроме того, воссоздание этой системы необходимо и для эффективного использования компьютеров и сотовой связи: кому-то надо снимать с них информацию, использовать её, покрывать информаторов и предпринимать превентивные действия по пресечению преступлений и бардака. Таким образом, чтобы система доносительства снова повсеместно заработала, нужны не компьютеры, а люди, специальная подготовка и соответствующие приказы и установки сверху.