Исследования в консервации культурного наследия. Выпуск 2
Шрифт:
Ввиду отсутствия значительных отечественных исследований, корректирующих эти нормы, сегодня следует опираться именно на них. Справедливости ради, следует отметить, что недостаток исследований в этой области у нас объясняется отсутствием практики фиксации изменения цветности экспонатов. Многие реставраторы даже не знают о существовании цветовых атласов Манселла или Рабкина [5] , а ведь это один из самых доступных способов контроля цветности экспонатов, хотя, безусловно, имеющий субъективную составляющую. Современная полиграфическая промышленность и компьютерные технологии принесли в обиход спектрофотометры и спектроколориметры нового поколения [6] , которые, возможно, еще дороги для отдельных музеев. Но я убеждена, что для крупных методических центров, таких как ГосНИИР, или для музейных и библиотечных лидеров их использование должно являться современной практикой. Тогда мы сможем сопоставить «накопленную» экспонатами освещенность с результатами сохранности, зафиксированными приборами. Для экспонатов расчет экспонирования в люксxчасах не представляется сегодня проблемой, т. к. приборная база для контроля режима освещенности отечественным консерваторам вполне доступна, как и методики расчета, в том числе для быстро меняющейся естественной освещенности [8].
5
Сегодня широко доступны атласы Pantone, «Радуга», «Siegwerk». См. также каталог: Сидуэй, Ян. Как смешивать краски. Энциклопедия / Ян Сидуэй [Изоматериал]. – М.: Арт-Родник. – 2002.
6
Спектрофотометры для исследований в инфракрасных и ультрафиолетовых лучах фирмы «SHIMADZU» (Япония), или отечественные АКОС и ЛЮМЕН фирмы ФГУП «ГОЗНАК», спектроколориметр «SPEKOL-11» (Германия).
Таблица 1. Рекомендуемые суммарные пределы воздействия света при экспонировании в часах в год до предельного повреждения светом экспонатов разной светостойкости (по Стандарту IESNA)
По-прежнему к важнейшим климатическим факторам относят температуру и относительную влажность воздуха. Многие хранители требуют от инструкции по хранению четких норм по этим факторам на каждый материал и очень удивляются, что в зарубежных источниках по консервации эти нормы близки, но не всегда одинаковы. При этом, как показала практика наших многолетних методических занятий с хранителями, причины, по которым устанавливаются те или иные границы нормы, улавливаются плохо. Как только искусствовед-хранитель понимает физическую природу температуры и влажности материалов и воздуха, он становится активным сторонником оптимизации климата. Границы термо– и влагодинамического равновесия не велики, но и не бескомпромиссны.
Всем работникам музеев очень важно помнить, что увеличение температуры хранения означает увеличение средней кинетической энергии теплового движения молекул и частиц вещества, приводит к ускорению процессов старения и снижению прочности материалов. Скорость химических реакций при повышении температуры на 10 °C увеличивается в 2–4 раза. Температура определяет агрегатное состояние веществ, объемные деформации и теплопроводность, поэтому стабильный температурный режим особенно важен для многокомпонентных экспонатов. От температуры воздуха зависит его способность удерживать в себе водяной пар, а это и определяет тот преобладающий режим сухости в отапливаемых зданиях нашей суровой по климату родины.
Для большинства гигроскопических материалов нашей старой Инструкцией по хранению рекомендуется диапазон температуры (Т) 18±2 °C и относительной влажности воздуха (ОВВ) 55±5 %. Но всегда ли будет так хорош этот режим для наших музеев? Ведь 18 °C – это компромисс между условием для экспоната и посетителя, но если речь идет о фонде, почему не 14 или 16 °C, ведь такая температура для экспоната более благоприятна. Не секрет, что фонды – это часто 90–98 % наших коллекций. Я понимаю, что нагрузка на холодильные машины летом будет весьма велика. Но кто сказал, что к этому не нужно стремиться в условиях технического прогресса? Думаю, что наша практика перегревать музеи говорит о нашем не бережном отношении не только к энергии, но и к коллекциям.
Рекомендация уровня ОВВ 55 % для коллекций после того, как они 50 или 100 лет существовали в отапливаемых зданиях, где среднегодовые значения влажности не выше 40–45 %, выглядит весьма неоднозначной, ведь экспонат, так или иначе, нашел свое равновесное состояние с окружающей средой. И здесь надо ориентироваться на сохранность общего массива коллекции или его однородных частей и на постепенный, возможно, многолетний переход к комфортным условиям.
Я не подвергаю сомнению необходимость кондиционирования, убеждена, что без затраченной энергии и тепла нельзя достичь реальных результатов консервации (мы живем не на островах Средиземноморья, где круглый год температура может быть на уровне 23 °C). Но нельзя забывать, что кондиционирование связано с аварийными остановками и, значит, с резкими, иногда длительными скачками температуры и влажности.
Для меня, как климатолога, одной из труднейших задач всегда оставалась проблема именно скачков температуры и влажности. Каковы реальные риски для сохранности неорганических и органических, в том числе и полимерных, материалов в условиях частых скачков ОВВ (10–20 %) или температуры (8-10 °C)? В каком диапазоне и за какое количество часов они наиболее разрушительны или наиболее безопасны? У нас есть многолетняя статистика по скачкам и их причинам, но нет объективной информации по изменениям сохранности в экспонатах. Остается ориентироваться на ценное исследование ГосНИИР в этой области, где убедительно показано, что именно в диапазоне 45–60 % ОВВ скачки влажности менее всего изменяют равновесное влагосодержание материалов [9]. Но думаю, что продолжение серьезных исследований в этой области весьма актуально.
Наиболее скромно освещен в исследованиях и в инструкциях разрушительный фактор воздушных потоков, а их допустимый уровень 0,3 м/с определялся в наших инструкциях скорее чувствительностью приборов, чем серьезным исследованием. Роль воздушных потоков при кондиционировании будет, несомненно, возрастать. Я убеждена, что постоянные потоки в зонах хранения экспонатов должны быть исключены, как угрожающий элемент давления на равновесие между материалом и окружающей средой, хотя это не значит, что в зале или хранилище должна отсутствовать кратность воздухообмена.
Несомненно то, что изучение процессов старения, причин разрушения музейных предметов, выяснение методов устранения этих причин – путь почти бесконечный.
Если говорить о старой роли разрушительных факторов среды, то наибольшие разрушения памятникам приносили условия хранения, которые возникали, если эти памятники существовали без поддержки каких-либо инженерных средств и систем в виде отопления, вентиляции, местного осушения, увлажнения, светозащиты и т. п.
Сегодня технологии нам приносят новые шансы более эффективной защиты музейных предметов в виде создания искусственной среды, настроенной на оптимальные значения температуры, влажности и освещенности. В первую очередь, это – хорошо налаженные и отрегулированные системы отопления и системы полного кондиционирования воздуха. И здесь возникает иллюзия, что, приняв в эксплуатацию такие системы, мы избавились от проблем заботы об оптимальных условиях хранения. А ведь жизненный опыт показывает, что прогресс – это всегда усложнение, которое влечет за собой новые виды ответственности. И действительно, недолгая практика работы систем кондиционирования в отечественных музеях показала, что, во-первых, нельзя отказываться от независимого контроля параметров среды, и, во-вторых, хранилища национального достояния должны иметь так называемый «холодный запас» важнейших инженерных узлов или просто иметь дублирующий вариант. После остановок инженерных систем из-за технических неполадок они должны быть введены в эксплуатацию как можно быстрее. Т. е. надежность инженерных систем, обеспечивающих комфортный климат, должна быть 100 %.
Внедряя свои первые системы кондиционирования, мы почти сразу столкнулись с тем, что они управляются датчиками не очень высокого класса точности, поэтому наладка автоматики в системах оказалась одним из самых проблемных процессов. Причем иногда это растягивалось на сезоны. Только в единичных случаях мы почти сразу при оперативном контроле видели удачные запуски систем. Кроме того СКВ управляются одним из репрезентативных датчиков или по усредненным значениям от нескольких датчиков, и это далеко не всегда результаты реальной обстановки в зоне хранения экспонатов. Вот почему мы ни разу не пожалели о своей независимой системе контроля «Hanwell», о которой будет сказано ниже. При этом стоит отметить, что нет ничего предосудительного в том, что музеи стремятся модернизироваться, не закрываясь на большие капитальные ремонты. Ведь иногда единственный музей на целый город, закрывшись, может лишить целое поколение жителей своего культурного пространства. Модернизация же без закрытия музея предполагает, что роль контроля среды особенно велика.