Истерли Холл
Шрифт:
И, не дожидаясь ответа Эви, она торопливо продолжала:
– Конечно, ты все понимаешь. Таким образом, ты будешь учиться быстрее. Кроме того, я подозреваю, что она выпивает, чтобы облегчить боль. Будь осторожна и послушна. Защищай ее. Работай, и ты пробьешься в этой жизни. А твой брат в конце концов все поймет.
Она повернулась, собираясь уходить.
– А теперь мне пора бежать. Я должна быть на вечеринке из-за Эдварда – он собирается даровать там свое благословение. Вот и огорошу его новостью, что ты больше у нас не работаешь. Уж он будет так удручен, можешь мне поверить. Он ведь обожает бараньи ребрышки твоего приготовления, не говоря о свином
Она замолчала, достала из кармана твидового пальто какой-то конверт и, снова повернувшись к Эви, сказала:
– Это тебе, Эви, в благодарность за работу. Надеюсь увидеть тебя на собрании суфражисток в субботу или даже в среду, если сможешь вырваться. Черкни мне пару слов, и я встречу тебя с коляской на перекрестке рядом с Истерли Холлом. В дороге будем говорить по-французски. Понимаешь, я теперь чувствую, что знать другой язык очень важно, особенно если управляешь гостиницей, как ты планируешь. В тебе ведь бездна энергии, моя дорогая. Правда, миссис Форбс? Когда-нибудь у нее будет свой «Клэридж» [5] на северо-востоке, помяните мое слово. Миссис Мур тоже знает французский, хотя притворяется, что ничего не знает, так что, если случай представится, ты… Ну все, до свидания.
5
Роскошный отель в Лондоне (прим. пер.).
И она исчезла, будто унесенная порывом ветра. Она всегда куда-нибудь мчалась. Стараясь все успеть. Как-то она заметила, что смогла бы стать кому-нибудь отличной женой, если бы намеревалась выйти замуж. Но она хотела быть хозяйкой самой себе, и таковой она и будет, как только они добьются права голоса.
Когда Эви добралась до Оулд Бертс Филд, оказалось, что там уже полно народу, играет музыка, отовсюду раздается смех, а над головами плывет аромат неспешно жарящегося на углях молочного поросенка. У входа висел флаг с надписью «Шахты Истон и Хоутон» вышитый местными женщинами десятки лет назад. Перед началом праздничных мероприятий его должны были благословлять Эдвард Мэнтон и священник методистской церкви. Они делали это по очереди, год за годом, причем каждый старался успеть первым со своим благословением, и это страшно забавляло ее маму.
– Не понимаю, почему они не могут делать это вместе, – говорила она. – Наверно, даже в вере нужно побеждать.
Эви пошарила в кармане. Мисс Мэнтон дала ей две гинеи, и она уже положила их в копилку, но свой заработок она тоже получила, и из него она сегодня потратит один шиллинг.
Она ликовала, пробираясь сквозь толпу соседей и друзей, собравшихся в своей лучшей одежде, в начищенных ботинках, и изнывала от желания рассказать всем им, что скоро она станет знаменитой поварихой. Траву здесь дочиста съели овцы Фроггетта, и под ногами повсюду катались рассыпанные овечьи орешки, но никому не было до этого дела. Сегодня всем хотелось только веселиться. Она снова вернулась мыслями к своим планам. Пять лет она будет работать на лорда Брамптона, собирая по крупицам все необходимые знания и умения, а затем устроится в какую-нибудь гостиницу, чтобы набраться опыта для будущей работы. Семья сможет продать дом, который они к тому времени приобретут, и переедет в собственную гостиницу. Она будет уже опытной поварихой, и ее кухня поможет привлечь постояльцев. И тогда мужчинам в их семье уже не придется работать в шахте.
Она громко рассмеялась. До сегодняшнего дня
Теперь она почти бежала в сторону тира, где, по словам Джека, должен находиться сейчас Саймон Престон. Она вильнула направо, чтобы не столкнуться с мистером Бургесом, чье брюхо, как обычно, не умещалось под пуговицами на поясе. Он окликнул ее:
– Смотри-ка, да это молодушка Эви, загляденье наше! А где же твой папа? Хочу купить ему пинту пива в честь победы Джека.
Она замедлила шаг, но не остановилась, только обернулась и, пятясь, ответила:
– Он будет рядом с голубями. Это там, за пивной палаткой, я думаю.
Так, братишка выиграл бой. Но она не сомневалась, что так и будет.
И вот она уже мчится сквозь толпу. Наконец показался тир. Она замедлила шаг, поправила шляпку, потом слегка коснулась локонов и подтянула лиф, как всегда с ненавистью подумав о корсете. Теперь осталось взбить юбку. Глянув на начищенные до блеска сапожки, она пошла уже медленнее, глядя по сторонам и стараясь отдышаться. Там ли Саймон Престон? Но искать его она не решалась. Начали собираться облака, и весенний вечер уже не был таким светлым. Только бы не пошел дождь.
– Эви. – От пивной палатки в ее сторону направлялся Джек, расталкивая плечами встречных и приподнимая кепку в знак извинения. Лицо его было в кровоподтеках, один глаз заплыл, нос, похоже, был сломан: из него текла кровь. Он уже много выпил, походка его была нетвердой. Люди, мимо которых он проходил, хлопали его по спине. Когда он подошел к ней ближе, она почувствовала, что от него пахнет пивом.
– Эви, ты должна была поставить на меня.
Она спросила:
– Как ты? Папа точно на тебя поставил. Он верит в тебя. Всегда верил. И ты должен верить в него.
Он обнял ее, прижал к себе и прошептал:
– Я раньше верил.
Он был мокрым от пота. Она отстранилась.
– Эви, – снова услышала она. Саймон вышел из тира и неторопливо направился в их сторону. – Эви, Джек сказал, что ты будешь здесь.
Рыжие волосы отливали красивым блеском, лицо загорело. Шахтер никогда не бывает загорелым. Работа садовника, солнечный свет шли ему на пользу. Он такой красивый! Джек обернулся, пошатываясь.
– Что ж, Сай Престон, самое время выпить пивка. Прополощи горлышко, избавься от мерзкого вкуса Истерли Холла.
Он положил руку на плечи Саймона и подмигнул Эви.
– Или хочешь побыть пару минут с нашей Эви? Тебя ведь, приятель, не так часто выпускают, а?
Саймон шутливо ткнул Джека в бок.
– Ты выиграл, старик. Я и не сомневался, что так и будет. Я видел самый конец, ну, ты был в ударе.
Джек бросил взгляд на Эви.
– Тут нечему удивляться, чего там, – хрипло сказал он.
– Джек. – В голосе Эви прозвучало предостережение. Надо увести его домой, прежде чем он снова вспылит.
– Ну что, Эви, когда приступаешь? Мой старик рассказал мне. – Саймон широко улыбался. – Слуги болтают, та, другая, говорят, оказалась не в милости.
Эви сначала похолодела, потом ее бросило в жар. Она схватила Джека за локоть.
– Мне нужно отвести его обратно, к маме, Саймон. Я вернусь потом и найду тебя.
Она не обращала внимания на смущенный вид Саймона. Джек колебался, нахмурившись. Он дал вести себя пару ярдов, но потом выдернул руку и рванулся назад. Схватив Саймона за плечи, он крикнул: