Истина любви
Шрифт:
— Нет… нет, она великолепна, удивительна, совершенна, — запинаясь, произнесла Лайза, по-прежнему отводя взгляд. — Просто… с меня на сегодня довольно, вот и все. У меня был длинный день, я устала, и дома ждет куча работы…
— Не уклоняйся от ответа, черт побери, — перебил он, развернул Лайзу лицом к себе и, подняв ее подбородок, заставил взглянуть себе в лицо. — А теперь давай все выясним. Ну чего ты разозлилась?
— Ничего. Я же сказала — просто устала и хочу домой, — упорствовала она, безуспешно пытаясь высвободиться и открыть дверцу машины.
— Нет, не увиливай, —
— О да, я все прекрасно понимаю, — отозвалась Лайза, не скрывая сарказма в голосе. В конце концов, какая разница? Лотта победила, хотя и сражения-то никакого не было. Интерес Джека к Лайзе всегда ограничивался тем, насколько выгодно он мог ее использовать, а теперь работа закончена, и их пути расходятся…
По-видимому, слова Лайзы не удовлетворили Джека. Это не было «разумным объяснением», которое он хотел получить. Джек и не подумал отпустить ее. Напротив, он привлек ее ближе и крепко сжал в объятиях, так что теперь он мог не только смотреть ей в глаза, но и наклониться, почти касаясь ее губ, хотя Лайза отчаянно вырывалась.
— Странная ты, — прошептал он, легонько дотрагиваясь до ее лица, и это волшебное прикосновение было как мгновенная вспышка пламени.
Лайза ощутила, как внутри у нее взорвался огненный шар, опаливший ее щеки алым пламенем, но она все равно предприняла еще одну попытку вырваться.
— Может быть, и так, но я отправляюсь домой, и немедленно! — выдохнула она, уворачиваясь от губ Джека. — Ты закончил свою сирену, я тебе больше не нужна, так что я бы предложила, вместо того чтобы целовать меня, уделить малую толику внимания твоей драгоценной гостье. Я уже сыта по горло твоими играми!
— Играми? Ты считаешь, что я веду какую-то игру? — Удивление в голосе скульптора было искренним, но Лайза уже ничему не верила. В конце концов, она все видела своими глазами. Ее заставляли позировать, когда работа была уже готова, он играл с ней, как кошка с мышкой, и теперь… Просто с нее довольно!
— Да, — твердо сказала Лайза, но тут его хватка резко ослабла, и ей удалось освободиться, — да, я так считаю. А теперь до свидания!
В этот раз Джек не сделал попытки помешать ей сесть в машину. Он просто стоял и смотрел на нее, и в его глазах легкое недоумение сменилось гневом. Потом он пожал плечами и поднял руку, словно признавая свое поражение.
— Как хочешь, — сказал он в открытое окно машины. — Но ты сильно ошибаешься, Лайза, если думаешь, что я играл с тобой в какие-то замысловатые игры. И все же…
Окончания фразы Лайза не услышала, она не могла слушать, не хотела. Джек еще что-то говорил, но она резко включила зажигание, развернулась и помчалась по шоссе, ведущему к ее дому.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Лайза добралась домой. Дорожная разметка расплывалась в ее залитых слезами глазах, а на шоссе было полно опоссумов,
Войдя в квартиру, Лайза увидела властно мигающий глазок магнитофона и машинально подошла к нему. Но при первых звуках голоса Джека Харриса выдернула шнур магнитофона из сети и швырнула его в нижний ящик стола. Затем отключила телефонный звонок и поклялась, что все так и останется до тех пор…
— До скончания века! — выкрикнула Лайза, с грохотом захлопывая дверь в спальню, сбрасывая на ходу одежду и жалея о том, что вообще встретила Джека Харриса и его паршивую собаку.
На следующее утро Лайза проснулась в том же настроении, и в течение дня оно все ухудшалось и ухудшалось. Так продолжалось и в последующие дни. В пятницу она заставила себя взяться за работу, но, как ни старалась, у нее решительно ничего не выходило. Лайза уже начала подумывать, не зря ли отключила телефон, но как только бросала взгляд на магнитофон, в ее ушах начинал звучать ненавистный голос, и это удерживало ее от каких-либо действий.
— Все равно я не жду, что ты позвонишь, — сердито сообщила Лайза аппарату. — И мне совершенно наплевать на всех — просто не хочу, чтобы меня беспокоили, вот и все.
Однако ее все же беспокоили — если не голос, то видения, в которых она представляла Джека нежащимся в горячей ванне вместе с прелестной белокурой Лоттой. Вот Джек касается ее тела… Эти образы преследовали Лайзу во сне, где ее переменчивое подсознание смешивало реальность с обрывками вымысла, вызывая чудовищные эротические кошмары, от которых она вскакивала среди ночи так стремительно, что заснуть после этого уже было невозможно.
Однажды ей приснились Джек и Лотта в ванне, окруженные скульптурами — лисицей-оборотнем, изваянием собаки и сиреной. Их насмешливый хохот звучал совершенно отчетливо, и Лайза проснулась, обливаясь потом, пристыженная собственной наивностью и еще больше — мыслью о том, что ей следовало все знать с самого начала.
В другом сне она оказалась заключенной в деревянную оболочку сирены, и Джек гонялся за ней по студии с остро заточенным резцом, а из ароматной пенной ванны доносился злорадный смех блондинки. Забияка громко лаял и повизгивал, подбадривая хозяина.
Самые страшные кошмары снились Лайзе в первые несколько ночей, но и в последующем она спала лишь урывками, да и ела так же. Возиться с готовкой слишком хлопотно, выходить на улицу, чтобы что-то поесть, было выше ее сил, и вообще она слишком занята, твердила Лайза. Она поглощала одну чашку кофе за другой в попытках сосредоточиться, но все напрасно.
Однако даже кофе было недостаточно, чтобы не спать совсем, хотя Лайза почти мечтала об этом — не хотела видеть снов.
В пятницу она задремала за рабочим столом, уронив голову на руки. Ей показалось, что начинается очередной кошмар — зазвучал сердитый голос Харриса, перемежавшийся все более настойчивым и громким стуком в дверь. Однако для полной иллюзии недоставало Лотты, собаки или скульптур.