Истина торжествует
Шрифт:
Мы втроем стояли в тишине и, когда она вернулась с двумя сумками на плече, я бросился к ней на помощь, чтобы забрать сумки.
– Я припарковался внизу. Поедем скорее домой!
– Я тебя ненавижу! Ты слышишь меня?! Я ненавижу тебя! Ты разрушила мою жизнь! – орала Оливия как сумасшедшая. – Я бы хотела никогда...
Нэйт, Маккензи и я повернулись и вышли из квартиры под динамичные вопли Оливии, не прекращающиеся ни на минуту.
– Лив не навредит ребенку, ведь так? – спросил Нэйт с отеческой заботой.
– Она не станет. Оливия может быть бессердечной, но этот ребенок
– И ты думаешь, я действительно могу получить опеку?
Я обнял Маккензи за талию, провожая из лифта.
– Я не думаю, я знаю, и ты ее получишь. Приходи завтра в мой офис. Мы начнем процесс оформления документов.
– Хорошо.
Маккензи поцеловала меня в щеку и выскользнула из моих объятий. Она подошла к Нэйту и обняла его.
– Спасибо тебе. Большое человеческое спасибо!
Он поцеловал ее в макушку.
– Будь счастлива, малышка!
– Буду.
– Тогда до встречи!
Мы тепло попрощались с Нэйтом и я помог Маккензи сесть в машину. Моя единственная забота сейчас состояла в том, чтобы как можно быстрее увезти Маккензи прочь от этого места. Возможно, было плохой идеей оставить свою машину в подземной парковке дома Оливии, но я подумал, что с плохой погодой и с разбитым сердцем Маккензи не стоило самой садиться за руль. Кроме того, даже если бы Оливия и повредила машину, я просто взял бы и купил новую.
Дождь шел сильный и нагнетал мрачную атмосферу, каким было и настроение двух едущих в машине людей. Тяжелые облака плыли по воздуху, плача вместе с моей девушкой. Мы оба стали свободными, но для полного излечения понадобится время. Царствование Оливии закончилось, но воспоминания останутся с нами на всю жизнь. Конечно, вскоре они станут не такими яркими, как сейчас, но никогда не забудутся до конца.
– Ты в порядке? – спросил я, взяв Маккензи за руку.
Она тут же переплела свои пальцы с моими.
– Я буду в порядке.
– Я люблю тебя, ты знаешь!
– Я люблю тебя тоже!
Глава 24
Маккензи
Резкий порыв дождя барабанил по французским дверям. Снаружи взревел порывистый ветер. Я раскрыла глаза. Сердце в груди стучало как отбойный молоток. Вся мокрая от пота, провела ладонью по лбу. Окна осветила вспышка молнии, за которой последовал сильный раскат грома, заставивший меня подпрыгнуть.
Я задергала ногами, пытаясь выпутаться из потных простыней. Память о сне уже угасла, продолжая бередить лишь отдельными фрагментами. Моим первым порывом было попытаться удержать воспоминания. В них было что-то важное, что мне нужно было непременно запомнить, но с каждым мгновением это воспоминание таяло в уголках моей памяти.
Моргнув, попыталась сфокусировать зрение на обстановке в комнате. Кровать была мне знакома, но ощущалась как-то странно. Руки скользнули по соседней половине матраца, отмечая холодные простыни. Память всколыхнулась, заставляя кровь быстрее бежать по венам. Все воспоминания мгновенно вернулись. И последний разговор с Нейтом, и драматические разборки
Из-под одеяла послышалось знакомое мурлыканье. Сперва появились две маленькие лапки, после чего показалась взлохмаченная черная голова. Маки зевнула, и ее длинный розовый язычок облизнул мордочку. Я протянула руку, чтобы почесать ее под подбородком.
– Где же Дрю? – спросила я у кошки.
Маки мяукнула, давая понять, что не знает ответа на мой вопрос, ведь она спала так же, как и я.
– Ничего страшного, уверена, мы найдем его.
Маки ударила меня лапой по руке, вынуждая почесать за ушками, что я и сделала. Немного полежала в кровати, почесывая за ухом котенка и ощущая огромную тяжесть в своей груди, как будто вес мира обрушился на меня так же, как дождь за окном обрушился на истосковавшуюся по влаге почву. Каждая насмешка Оливии, каждая ее шпилька, направленная на меня, звук ее голоса, движения тела в мою сторону... Все это кричало о моей глупости. Я была слепа, слепа так нелепо. И эту слепоту я сама же навлекла на свою голову. Злые слезы жгли глаза, но так и не пролились, потому что слез больше не осталось.
Дрю был столпом моей силы. Он стал чем-то большим для меня в период моего самобичевания, чем за все время до этого. Я в таком восторге от него! Иногда казалось, что мой Неандерталец может снова появиться, но Дрю сдерживал его, взяв всю эту нестабильную ситуацию под свой личный контроль. Ему было больно смотреть, как Оливия нападала на меня, и он это признавал. Конечно, мы оба посмеялись над тем, что я ударила ее. В нормальном состоянии меня бы потрясло избиение беременной женщины, но между нами не было нормальной ситуации. Да, поначалу меня потрясла моя выходка, но в итоге стало приятно.
Тем не менее, произошло столько, что я до сих пор не в состоянии осознать все до конца.
За окном снова раздался гром, отразившись эхом в комнате. Маки испуганно зашипела. Подняв ее крошечное тельце, положила ее себе на грудь. Сейчас я чувствовала себя так же, как в первые мгновения после разговора с Джаредом в этом самом доме. Я не была уверена, кто и кому позвонил, все, что я помню, так это то, что через несколько минут после того, как мы вошли в дом, Дрю протянул мне телефон. Голос Джареда вызвал у меня массу эмоций.
– Ты можешь сказать, что предупреждал меня, и я не стану тебя винить, – со смехом ответила я в трубку.
– Я бы никогда так не поступил, – проговорил он с искренней нежностью.
– Как я могла быть такой идиоткой, Джер? Я позволила ей использовать меня. Позволила ей мучить себя. Делала все во имя спасения нашей дружбы. Но что это за дружба такая? Все мы крепки задним умом. Все вы, и ты и даже Дрю видели ее такой, но как я могла пропустить?
– Ты не идиотка! Перестань изводить себя. Правда восторжествовала, и шлюха-Ливия заплатит за все, что сделала.