Истина в деталях
Шрифт:
В ней есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд. И я чертовски решительно настроен докопаться до истины.
Девятнадцатая глава
Оливия
Нико проезжает мимо поворота к своему дому и продолжает двигаться на восток в сторону Атлантического океана. Я молча сижу на пассажирском сидении, пока он паркуется неподалеку от пешеходной дорожки Серфсайд, идущей параллельно пляжу.
Он оставляет машину работать на холостом ходу, из вентиляционных отверстий вырывается охлажденный воздух. Он смотрит в лобовое стекло,
— Не буду врать. — Его голос приглушен. — Я ожидал другого.
Я молчу, ожидая, к чему он клонит. Он проводит рукой по своим коротким волосам, издавая вздох.
— Твоя мать — гребаная Мать смерти. La Madre de la Muerta. — Он смотрит на меня, не сводя с меня пристального взгляда. — Это имя она дала себе сама, видимо. Потому что не боится убивать тех, кто стоит у нее на пути. Пошла по стопам своего старика.
Я встречаю его взгляд, желая, чтобы он рассказал мне все.
«Он дает тебе только фрагменты правды, дразня тебя хлебными крошками, чтобы получить то, что он хочет».
Неразумно доверять словам человека, который даже не называет своего имени и не позволяет взглянуть на себя. И все же я почему-то знаю, что эта женщина не лжет, когда речь идёт о Нико и его полуправде.
Может быть, теперь моя очередь попытаться переломить ситуацию. Пусть он увидит, что мне можно доверять. Именно это заставляет меня сказать.
— Единственные родители, которых я когда-либо знала — это Лиам и Бет. — Мои глаза умоляют его поверить мне. — Мы часто переезжали из-за их работы. — Я всматриваюсь в его черты, ища хоть какой-то признак того, что он не сомневается в каждом слове, которое слетает с моих губ. — Я не знаю эту Джоанну. Клянусь.
Он долго смотрит на меня, его черты лица напряжены, ожесточены.
— Она должна была унаследовать бизнес своего отца. Занималась наркотиками и отмыванием денег. Твой отец, Антонио, не хотел такой жизни. Поэтому он подкупил людей в больнице, чтобы они приняли у нее роды. Твою маму накачали наркотиками так, что она не поняла, что произошло. Вместо тебя ей показали мертворожденного ребенка.
— Твой отец забрал тебя оттуда и отдал людям, которым доверял. Он знал, что она его убьет, потому что не хотел иметь ничего общего с той жизнью, в которую она ввязалась. Не хотел, чтобы ты оказался в центре этого. И он оказался прав, потому что она его убила.
— Откуда ты это знаешь?
Он делает паузу, внимательно оглядывая меня, как бы анализируя все мельчайшие нюансы в моем выражении лица.
— Дело в том, что кто-то всегда готов поделиться информацией, если получит что-то взамен. Просто надо спросить нужных людей.
Глядя в лобовое стекло, я наблюдаю, как люди катаются на велосипедах, бегают и ходят по дорожке, занимаясь своими делами так естественно, в то время как моя собственная жизнь, и все, что я о ней знаю, разрушается прямо на глазах.
— А как же… — я не могу заставить себя назвать его своим отцом. Мои губы отказываются произносить эти слова, потому что Лиам
Он качает головой.
— Похоже, фотографий твоего отца не существует.
Какая-то часть меня вздрагивает от этого, потому что было бы здорово, если бы вместе с именем появилось и лицо. Даже на самой зернистой или потертой фотографии.
— И что ты думаешь? Что она захочет иметь со мной что-то общее? — я не представляю, как мне удается контролировать свой голос. — Почему? Она меня даже не знает.
— Неважно, знает она тебя или нет. Ты — ее кровь. — Он изучает мои черты лица, его выражение ничего не выдает. — У нее нет детей, кроме тебя. Она знает, что ты жива, благодаря тому видео. Ты умна, профессор. И должна понимать, что я не делаю ничего, если не уверен на сто процентов.
Каждый мускул в моем теле напрягается.
— Что ты имеешь в виду?
Его указательный палец тихо постукивает по рулевому колесу, но его глаза не отрываются от моих.
— Кое-кто получил твою ДНК со стаканчика кофе, который ты пила. — Ухмылка касается его губ. — Прямо из мусорной корзины в твоем офисе. Сравнил с ДНК Сантилья. Некоторое время назад она была доставлена в полицию, и ей пришлось сдать образец, но она была освобождена без предъявления обвинений.
От жуткого осознания того, что у Нико есть связи в местном полицейском управлении, мой желудок завязывается в узел.
— Через несколько дней я получил ответ. — Он смотрит на меня с непостижимым выражением. — Однозначное совпадение.
Он сует руку в передний карман своих шорт и достает оттуда лист бумаги. Разворачивает его и протягивает мне.
На бланке напечатано знакомое название лаборатории в Майами. Большая часть текста для меня — тарабарщина, за исключением перечисленных имен.
Джоанна Сантилья-Хименес
Оливия Райт
Йоханна Сантилья-Хименес показывает генетические маркеры, которые должны присутствовать у биологической матери Оливии Райт.
Вероятность материнства составляет 99,89 %.
Я смотрю на бумагу, провожу пальцами по гербовой печати, удостоверяющей ее подлинность. Эмоции бушуют внутри меня, но я заставляю себя сохранять спокойный тон.
— Итак, что ты планируешь? Хочешь, чтобы она показала свое лицо. И что дальше?
Его глаза изучающе скользят по мне, а уголок рта приподнимается.
— Она должна пойти на компромисс в вопросах ведения бизнеса.
Бросая на него взгляд, я складываю бумагу и передаю ее обратно.
— И ты просто передашь меня ей? В обмен на то, что она не будет вторгаться на твою территорию? — мое рваное дыхание вырывается через губы. — Ты отдашь меня женщине, которая якобы убила моего отца, когда он не хотел такой жизни? Зная, что я не хочу иметь к этому никакого отношения?