Истина в деталях

Болдт Р. С.

Она берет мое лицо в свои руки и прижимает мой рот к своему.

— Более чем уверена.

Я целую ее со всей силой, на которую способен, и, когда она издает стон в глубине горла, это заставляет мой член пульсировать от желания войти в нее.

Отрывая свои губы от ее губ, я говорю ей.

— Ты должна сказать мне, если я делаю что-то, чего ты не…

Когда она раздвигает бедра и обхватывает меня ногами за талию, обжигающий жар ее киски заставляет меня сжать челюсти так сильно, что они начинают болеть.

— Мне

нужно, чтобы ты относился ко мне как… как к нормальной.

Колебание в ее голосе выводит меня из себя, и я не могу сдержать свою реакцию. Поэтому смотрю на нее сверху вниз.

— Не хочу слышать, что ты так говоришь. Ты намного больше, чем просто «нормальная». Чертовски восхитительная, слышишь?

Глаза слегка блестят, но она моргает, и черты ее лица смягчаются от нежности. Я целую ее прежде, чем она успевает возразить. Наши губы плотно смыкаются, языки встречаются, и я стону от ее вкуса. Она прижимается ко мне, и я позволяю ее рукам путешествовать по мне, знакомясь с ощущением мужчины на ней.

Мужчины, который скорее отрубит себе руку, чем заставит ее что-то делать против своей воли.

Мужчины, который будет лелеять ее тело, ее прикосновения, как будто это подарок.

Мужчины, который отдал бы все, чтобы все закончилось по-другому. Но этого не будет и не может быть, поэтому я вкладываю все в свои прикосновения.

Мне нужно, чтобы она запомнила это, чтобы, может быть, однажды понять, что я любил ее так, как только мог.

Пятьдесят первая глава

Оливия

Нико впивается в мои губы жарким поцелуем, заставляя еще сильнее разгореться нуждающуюся потребность между бедер. Его пальцы погружаются в мои волосы и поворачивают мою голову так, как он хочет, его губы продолжают лихорадочно меня целовать.

Горячее, влажное скольжение языка и давление его твердой длины на мой живот заставляют вцепиться в его мускулистые плечи. Мне хочется прижаться к нему еще ближе.

Он ловит зубами мою нижнюю губу и посасывает ее, язык движется по моей плоти, вызывая дрожь. Его глаза пылают желанием, но в глубине таится неуверенность. Я предполагаю, что это из-за того… что мы делаем. Что я доверяю ему быть сверху в этой доминирующей позиции.

Я пользуюсь моментом, чтобы посмотреть на него. На… моего Нико. Прямой нос, жесткая челюсть и полная нижняя губа, его смуглая, загорелая кожа — этого достаточно, чтобы привлечь к нему оценивающие взгляды окружающих. Но теперь, когда я знаю его лучше, могу видеть под внешностью и другие его достоинства. Именно поэтому я хочу пережить этот момент с ним. Воскресенье слишком скоро покажет свою уродливую голову и сорвет наш маленький мир с орбиты.

Карие глаза впиваются в мои с такой силой, что у меня перехватывает дыхание.

— Если я сделаю что-то, что тебе не понравится, ты мне скажешь.

Я сглатываю, пытаясь хоть как-то увлажнить пересохший рот.

— Хорошо.

Отчаяние

и решимость проступают в его чертах, когда он приподнимается, а подушечки его пальцев скользят по моему лбу, щеке и губам. Он словно запоминает каждый изгиб, который встречает. Дрожь возбуждения охватывает меня, и я провожу руками по упругим мышцам его спины. Его тело напряжено, пока он сдерживает себя, а я этого не хочу.

Моя мысль превращается в шепот.

— Я хочу всего тебя. — Слова повисают между нами, но я не могу сожалеть о них, потому что это правда.

Я хочу его. Мне нужен Нико Альканзар. Преступник. Убийца. Любовник. Защитник. Человек, который никогда не просил моего сердца.

Он уже владеет им.

Он закрывает глаза, на его лице появляется сожаление, а затем его глаза вспыхивают. Слабая улыбка касается его губ, прежде чем он опускает голову и осыпает мягкими поцелуями центр моей груди. Его рот замирает над моей кожей, горячее дыхание омывает меня с каждым слогом, его гортанный голос наполнен лаской.

— Я весь твой.

Прежде чем я успеваю перевести дыхание от нахлынувших эмоций, он движется вниз по моему телу, оставляя за собой дорожку медленных, мягких поцелуев, пока не оказывается между моих бедер. Я автоматически напрягаюсь, пока не напоминаю себе, что все в порядке. Что волноваться не о чем.

Конечно, он чувствует это, успокаивая меня поглаживающими движениями ладоней по бедрам. На его лице отражается отчаянное желание, пока он тихо шепчет.

— Я просто хочу показать тебе, — его адамово яблоко подрагивает, когда он тяжело сглатывает, — как это может быть.

Я делаю глубокий вдох, медленно выпускаю воздух и киваю. Как только я это делаю, его глаза смягчаются.

— Если захочешь, чтобы я остановился, скажи.

— Хорошо.

Скользя своими большими ладонями под моей попкой, чтобы приподнять меня, он наклоняет голову и проводит языком по моей киске. Я вздрагиваю от первого прикосновения, но затем расслабляюсь, когда он неспешными движениями проводит языком по моим складочкам.

— Ты такая чертовски сладкая на вкус. — Его дыхание касается моей кожи, и когда я опускаю взгляд, он смотрит на меня, глаза горят голодом. — Ты позволишь мне сделать тебе приятно?

Не разрывая зрительного контакта, он обхватывает губами мой клитор и всасывает его в рот, проводя по нему языком, прежде чем отпустить.

— Потому что мне нужно, чтобы тебе было хорошо. — Он прокладывает языком дорожку вдоль моего входа. — Все, о чем ты должна думать, это как кончить мне на лицо.

Я сжимаю в кулак простыни, выгибаясь навстречу его прикосновениям.

— Ты должна сказать мне, чего ты хочешь. Что тебе нужно. — Он еще раз медленно проводит языком, едва погружая его кончик внутрь меня. — Ты хочешь, чтобы мой язык проник глубоко в эту сладкую киску? Или ты хочешь, чтобы я пососал этот милый маленький клитор?