Истина в деталях
Шрифт:
Так как в этом ресторане часто бывает большая очередь в общую обеденную зону, я позвонила заранее. Как только я называю свое имя, официантка провожает меня к маленькому двухместному столику с видом на Miami Riverwalk — и, конечно, в пределах видимости Маркуса.
Я заказываю мохито и тако с тунцом и достаю из сумочки телефон. Только что опубликована новая научная статья, и мне не терпится ее прочитать, поскольку она касается изучения преступного сознания.
Заканчивая с обедом, я выпиваю вторую порцию мохито и возвращаюсь к одной цитате автора статьи. «Преступные
Они провели исследование, в котором для лечения заключенных применяли такие методы как ежедневное медитационное воздействие в течение месяца в сочетании с лекарственными добавками.
В группах, получавших плацебо и не выполнявших никаких физических упражнений, изменений не наблюдалось. А вот заключенные, участвовавшие в занятиях медитацией и получавшие лекарственные добавки, лучше контролировали свой темперамент и значительно реже совершали насильственные преступления.
Тень, промелькнувшая над моим столиком, заставляет меня поднять глаза, я уже готова отказаться от очередного предложения официантки выпить.
Вот только это не моя официантка.
— Тяжеловатое чтение для субботы, — с улыбкой говорит она, сжимая в руках несколько меню. На первый взгляд, я думаю, что она завязывает дружескую беседу, чтобы скоротать время между рассадкой клиентов. Только через секунду я узнаю ее.
Ее появление с идеально уложенными светлыми волосами и в униформе официантки не вызвало бы у меня никакого узнавания, если бы не нечто другое.
Ее голос. Это та самая женщина, которая дала мне некролог в тот день в кафе.
Бесстрастно, с вежливой улыбкой я пожимаю плечами.
— Профессиональное развитие никогда не заканчивается.
— Ах, да. — Она оглядывается по сторонам так, чтобы не показаться подозрительной, и я уверена, что она отработала этот прием до совершенства, после чего возвращает свое внимание ко мне. То, как она меня разглядывает, вызывает жутковатое ощущение, словно она видит меня насквозь и выведывает все мои секреты. Понижая голос, она говорит.
— Воскресенье будет трудным.
Я прищуриваюсь.
— На чьей вы стороне?
Уголок ее губ подрагивает.
— На своей. Но я узнала обо всем этом, — она небрежно машет рукой, — и решила немного покопаться. — Я изучаю ее черты и замечаю, что цвет глаз у нее ненастоящий. Зеленый цвет слишком яркий. — Ты самая невинная во всем этом, не так ли? И все же пытаешься создать видимость, что это не так.
Я выжидаю, а она вздыхает, как будто я ее разочаровала.
— Ты не позволила случившемуся в колледже помешать тебе стремиться к высоким целям и получить свою нынешнюю работу, поэтому я не ожидаю, что ты поставишь это под угрозу сейчас. Но напомнить об этом стоит. Будь готова в воскресенье, Оливия.
Черты ее лица становятся жесткими, губы поджаты.
— Никто не будет играть по правилам, и когда все случится, каждый будет действовать в соответствии со своими интересами.
Она поворачивается, чтобы уйти, но я успеваю спросить.
— Почему
Когда ее глаза встречаются с моими, они кажутся почти незащищенными, а ее слова произносятся с неожиданной мягкостью.
— Потому что все мы заслуживаем знать правду.
Женщина пробирается мимо столиков и кабинок, и я теряю ее из виду. В голове
— Спасибо, что разрешил мне заглянуть в офис, Маркус. Извини, что пришлось сделать еще одну остановку.
Мужчина что-то бурчит в ответ, но я надеюсь, что он ничего не заподозрил в моей неожиданной просьбе. К счастью, он не спрашивает о женщине, которая остановилась у моего столика. Поскольку общение было коротким, и она казалась одной из официанток, я полагаю, что это не вызвало у него никаких подозрений.
Если Нико что-то заподозрит в моей просьбе заглянуть в кабинет, я скажу, что решила подкорректировать свои планы занятий. Это вполне правдоподобная причина, чтобы забрать необходимые материалы из своего кабинета.
Но это не все, что я планирую сделать.
Я набираю номер, который запомнила, и жду, когда кто-нибудь возьмет трубку. Звонок длится так долго, что я бросаю раздраженный взгляд на запертую дверь своего кабинета, наполовину ожидая, что Маркус кулаком вот-вот ударит по ней и прикажет мне выйти.
Когда кто-то, наконец, отвечает на звонок, мои плечи опускаются в облегчении.
— А, mi hija. Чем обязана?
Я не трачу время на бесполезные любезности, а сразу перехожу к делу, в моем тоне звучит настоятельная просьба.
— Я могу обеспечить устранение других игроков, чтобы ты могла войти в дело и взять на себя все операции.
В ее голосе жадный интерес смешивается с подозрением.
— И как же ты это сделаешь?
— Вот тут-то и пригодятся мои таланты. — Я делаю паузу. — Но я хочу кое-что взамен.
Она хихикает.
— И чего же ты хочешь? Денег?
— Нет. Я хочу возможность быть рядом с тобой. Гордо стоять вместе с тобой, когда мы выведем Альканзара и его людей из игры. — Мой голос наполнен эмоциями, когда я понижаю голос. — Я хочу быть частью семьи. Настоящей. — Делая многозначительную паузу, я тихо добавляю. — С тобой.
Я угождаю ее самолюбию и использую Нико как рычаг, чтобы заманить ее. Чтобы гарантировать, что она придет в воскресенье, мне нужно завоевать ее доверие.
Тишина встречает мои слова, но я не паникую. Поскольку знаю, что зацепила ее. Я нажимаю на все ее кнопки, гарантируя, что она будет думать о моем отце, который отверг ее преступные амбиции. О человеке, который забрал меня у нее и поручил воспитание другим.
Как только она отвечает, ее голос совсем не такой едкий и высокомерный, которым она обычно разговаривает. Вместо него — более мягкий тон.