Истина. Осень в Сокольниках. Место преступления - Москва
Шрифт:
– Будет.
СП «Антик» располагалось в самом центре, на улице Москвина. В бельэтаже. Дом был известный, здесь когда-то жил Есенин.
Игорь вошел в подъезд, поднялся на один марш и увидел двери, внушительностью напоминающие генерала в парадном мундире, – так блистало и сияло это сооружение.
При входе сидел милиционер. Самый обыкновенный, с сержантскими погонами и резиновой дубинкой.
Он взглянул на удостоверение Игоря и записал данные в книгу.
–
– Так точно, товарищ подполковник.
– Сколько платят?
– За дежурство раз в пять дней по полтиннику за день.
– Неплохо.
– Очень даже.
– Где Лузгин сидит?
– В конце коридора направо.
У кабинета Лузгина сидела шикарная секретарша. Она мазнула по удостоверению зелеными ведьминскими глазами и сказала не очень дружелюбно:
– Повадились.
– Сергей Семенович у себя?
– Сейчас доложу.
Она скрылась за дверью с надписью на русском и на английском, извещавшей, что именно здесь находится коммерческий директор господин С. Лузгин.
Секретарша появилась, когда Корнееву уже надоело разглядывать телефаксы, календари, замысловатую аппаратуру.
– Прошу. – Она любезно улыбнулась.
Лузгин ждал его не за столом. Он сидел на кожаном диване, рядом с которым примостился столик с напитками и сигаретами.
– Прошу, Игорь Дмитриевич. – Он широким жестом показал на кресло. – Чем могу?
– Мне хотелось бы поговорить о вашем вице-президенте Третьякове. Вы, надеюсь, знаете, что с ним случилось.
– Конечно, конечно.
Лузгин налил виски.
Был он любезен, элегантен, мил.
– Прошу.
– На службе.
– Тогда кофе?
– С удовольствием.
– Так что вас интересует, Игорь Дмитриевич?
– Меня очень беспокоят печальные, я бы даже сказал, трагические обстоятельства, в которые попадают ваши руководители.
– Вы имеете в виду смерть господина Мауэра? – Лузгин плеснул себе в стакан немного виски.
– Не только, нас очень волнует покушение на жизнь Сергея Третьякова.
– Ну это вы зря. – Лузгин засмеялся. – Что касается Мауэра, действительно история темная. А с Сергеем все иначе.
– Вы располагаете фактами?
– Да нет. – Лузгин закурил. – Третьяков… Я вообще не знаю, как он попал в нашу фирму. Вы знаете, кто он?
«Сейчас поливать начнет», – с удовольствием подумал Игорь.
Он, идя сюда, практически точно знал, как будет развиваться разговор.
– О таких, как Третьяков, мы в детстве говорили: не блатной, а голодный. Помните?
– Нет, Сергей Семенович, в разное время наше детство– то было. – Игорь удобнее устроился в кресле. – Мы пацаны-то послевоенные.
– Конечно, я чуть постарше. – Лузгин печально улыбнулся.
– Вы родились 13 мая 1933 года.
На секунду лицо Лузгина закаменело, глаза стали холодными и настороженными. Но только на секунду.
– МУР есть МУР, как говорил незабвенный Софрон Ложкин из фильма «Дело „пестрых“». Так вот, о Третьякове. Знаете, когда его назначили вице-президентом, я был, поверите, весьма изумлен. Человек без коммерческого опыта, без солидных связей, а главное, с полууголовным прошлым.
– Что вы, Сергей Семенович, подразумеваете под словом «полууголовный»?
– Я это так понимаю. Уголовник – это тот, кто сидит, а полууголовник – это тот, кто пока не сел.
– Любопытная градация. Так поговорим о полууголовном прошлом Третьякова.
– Он принадлежит к той категории людей, которую принято называть пеной. Они везде при чем-то и ни при чем. Мелкие делишки, спекуляции, фарцовка. В общем, все вместе. Ну, о Третьякове я знаю, что он вместе с одним из помощников Гришина доставал «Волги» и через УПДК иномарки по письмам для грузин, армян – в общем, «черных». Бизнес был крепкий, но я не об этом. А сколько скандальных историй с ним связано! То в бане подерется, то в солидной компании жену уведет.
– У кого же он жену-то уводил?
– У замминистра внешней торговли.
– Так ему и надо, замминистру, будет знать, куда с женой ходить, – засмеялся Корнеев.
– А бесконечные драки в ресторанах.
– Значит, вы считаете, – Игорь насмешливо посмотрел на Лузгина, – что Третьяков – человек в вашем деле лишний.
– Как раз нет. У него оказался огромный организаторский талант. Но характер – это судьба. Наш австрийский представитель, господин Штиммель, дал нам понять, что Третьяков ввязался в ночном клубе в драку из-за бабы.
– А с кем, он не говорил?
– Намекнул, что с людьми, которых лучше обходить стороной.
– Ну что же. – Корнеев встал. – Спасибо, вы мне прояснили кое-что. Правда, хочу заметить, австрийская полиция сообщила нам совсем другое, нежели ваш венский представитель, кстати, она разыскивает этого господина, как его фамилия?
– Штиммеля?
– Вот-вот.
– Это недоразумение, он солидный коммерсант.
– А вы его знали по работе в «Разноэкспорте»?
И снова у Лузгина закаменело лицо.
– Впрочем, это к делу не относится. Желаю здравствовать.
И уже у дверей Игорь повернулся и спросил:
– Кстати, таможенную чистку вашей продукции проводите вы?
Не дожидаясь ответа, Корнеев скрылся за дверью.
Когда он спустился вниз и вышел на улицу, к подъезду «Антика» подкатил «мерседес» последней модели, и из него вылез Мусатов.
Тот самый зампред Совмина, с которым безуспешно пытался бороться Кафтанов.
Говорили, что Мусатов ушел на пенсию.
Нет, видимо, еще крутит дела «крестный отец» времен застоя.