Истина. Осень в Сокольниках. Место преступления - Москва
Шрифт:
– Что?
– Два заявления на начальника отдела подполковника Орлова.
– Что же в них пишут?
– Первое – от некоего гражданина Тохадзе Арчила Викторовича. Он сигнализирует нам, что подполковник Орлов пригласил их в дом, вымогал взятку, а когда они ему отказали – вызвал наряд.
– Так, – задумчиво сказал Кафтанов. – Второе?
– От жены члена Союза композиторов СССР гражданки Лесоковской Ларисы Федоровны. Она пишет, что подполковник Орлов ворвался к ним на дачу, грозил, бесчинствовал, оскорблял.
– А она не пишет, почему попал на дачу
– Нет, причина не указана.
– Он приехал туда вместе с представителем прокуратуры и понятыми для производства обыска и изъятия краденых вещей.
– Этого в письме гражданки Лесоковской нет, – сказал сухо Чигарин.
– А я думаю, ей следовало бы с этого начать. И указать, что против ее мужа возбуждается уголовное дело за скупку заведомо краденых вещей.
– Это несколько меняет дело. Но само поведение подполковника Орлова во время обыска…
– Товарищ полковник, я знаю Орлова много лет. Он иногда бывает несдержан, но обязанности офицера милиции помнит твердо, впрочем, как и права. Вас устроит докладная записка старшего советника юстиции Малюкова о поведении Орлова на даче Лесоковского?
– Если вы считаете нужным, товарищ генерал.
– Да, я считаю. Теперь по поводу Тохадзе. Вы ознакомились с рапортом Орлова?
– Да.
– У вас есть какие-либо сомнения?
– Видите ли, товарищ генерал, случай настолько необычный, что мы просто обязаны назначить служебное расследование.
– Оставьте мне документы и идите, я сообщу вашему руководству свое решение.
Чигарин встал.
– Разрешите идти?
– Да, конечно. – Кафтанов подождал, когда за полковником закроется дверь, и набрал номер телефона. – У себя? – спросил он. – Доложите, что я просил бы принять меня по срочному делу.
Ожидая ответа, он, придерживая плечом трубку, достал сигареты, закурил.
– Иду.
Он положил трубку и вышел из кабинета.
Начальник главка, генерал-лейтенант, был старше Кафтанова года на два. Он умел потребовать, но вместе с тем был чутким и отзывчивым человеком. Он внимательно выслушал Кафтанова и сказал:
– Что касается Лесоковского, то и на меня уже пытались давить некоторые люди. Но я сказал, что ни профессия, ни популярность, ни звания не освобождают человека от ответственности перед законом. Что касается Тохадзе… – Генерал-лейтенант постучал пальцами по столу: – Вы верите Орлову, Андрей Петрович?
– Да.
– Что ж, ответ краток и точен. В нем нет полутонов. Хорошо, я позвоню начальнику Инспекции по личному составу и попрошу не назначать служебного расследования. Кстати, как дела с особняком Сухотина?
– Часть вещей найдена, один преступник задержан, двое погибли.
– Я слышал. Мне доложили, что Орлов вел себя в последнем эпизоде достойно и мужественно.
– Так точно.
– Что ж, Андрей Петрович, видимо, ваше представление на замещение Орловым должности заместителя начальника МУРа соответствует действительности.
– Я не стал бы предлагать недостойную кандидатуру, товарищ генерал.
– Знаю. Верю вам и рад, что мы работаем вместе.
–
– Да, конечно.
Кафтанов подошел к двери.
– Кстати, Андрей Петрович, а как Тохадзе узнал адрес Орлова?
– Не знаю, Василий Павлович.
– Странный ответ для начальника МУРа. Я не задерживаю вас больше.
Кафтанов покраснел. Он прекрасно понял подтекст этой фразы. С багровым лицом он вышел в приемную под пересечение любопытных взглядов ожидающих там людей. Он бегом спустился на третий этаж и, проходя к себе, коротко бросил секретарше:
– Губина ко мне.
Меряя шагами ковер, Кафтанов думал о том, что ему нужно было идти к начальнику главка уже с адресом того, кто навел на квартиру Орлова Тохадзе. Тогда не было бы этой фразы, столь обидной для него. Полковник Губин вошел и остановился на пороге.
– Вызывали, Андрей Петрович?
– Вот документы, подробности уточните у Чигарина из инспекции, задача – найти человека, давшего Тохадзе адрес Орлова. Срок – неделя. Ясно?
– Так точно.
Губин повернулся и вышел.
Марина остановила машину на набережной Москвы-реки, напротив Парка культуры. Улицы были пусты, в домах погасло большинство окон.
– Пойдем к воде и покурим, – сказала она.
Они спустились по гранитным ступеням к самой воде. У ног тихо плескалась река, редкие огоньки качались в сером свинце воды. Вадим обнял Марину за плечи, и она прижалась к нему доверчиво и ласково. Со стороны Каменного моста шел буксир. На мачте его горели красный и синий фонари. Круглые иллюминаторы бортов светились желтым огнем. Марина и Вадим видели рубку и человека в ней. На расстоянии буксир казался большой механической игрушкой. Он проплыл мимо них, и волна, поднятая винтом, разбившись о гранит ступенек, обрызгала им ноги.
– Ты хотел бы быть моряком? – спросила Марина тихо.
– Когда-то хотел.
– Жалеешь, что не стал?
– Нет.
– Почему?
– Тогда бы я не встретил тебя.
– Закури, – попросила она, – мы покурим одну.
– Как солдаты перед атакой?
– Ага.
Над городом плыла ночь, плескалась у ног река, вкус сигареты был крепок и приятен, рядом стояла Марина, и Вадим был счастлив так, как никогда прежде.
– Ну, – сказал Кафтанов, – тебе не в сыске служить, Орлов, а писать романы, подражание Медынскому. Но тем не менее, прочитав твою докладную, я понимаю, что без встречи с Сухановым нам не обойтись.
– Андрей Петрович, мы старались сделать все, что могли.
– Судя по тому, что проделано, по срокам разработки пока унывать нечего. А вдруг Суханов ничего не скажет?
– Я найду его женщину.
– Очень красивую?
– Да.
– Тебе придется побегать по городу.
– Сейчас вся группа брошена на отработку связей Суханова.
Кафтанов встал из-за стола, прошелся по кабинету. Постоял у окна, глядя на желтеющие кроны деревьев в больничном саду напротив, засвистел какой-то прыгающий мотив.