Истинная история царевны-лягушки
Шрифт:
– Так он что, генномодифицированный? – всплыло где-то слышанное слово.
– Чо? – Степан с подозрением уставился на меня.
– Ну, может его вырастили из пробирки?
– Ты тут давай не умничай! Как бы он в ней поместился?
– Ну, может, опыты тогда на нём ставили?
– А вот это вполне возможно. От этих белохалатных всякой гадости можно ожидать. Рабов себе в этой раболатории делали. Ну и поплатились за это. А Тишку я вырастил. Потому что, знаешь, мы в ответе за тех, кого приручили. Я так сказал.
– Антуан де Сент-Экзюпери, – поправил я.
– А ты тут не выражайся мне всякими экзюперьями. Правильно я говорю ?– Степан вопросительно поглядел на бычка. Тот негромко мукнул.
– Шлёпанцы Суворова! – старший хлопнул себя по лбу. – Мы ж совсем про Яшку с Гаврюхой забыли! Вань, бери телегу и к ним.
Я махнул на прощанье рукой и пошёл к выходу. Вдруг нога моя отфутболила какой-то чёрный камушек. Приглядевшись, я поднял его и с удивлением обнаружил, что это не что иное, как Марфушин хлебушек.
– Эй, Стёп, гляди-ка, что я нашёл! – подняв горелый сухарик, я подошёл к брату. Тишка тут же нервно стал бить копытом и всхрапывать.
– Так, это уже интересно, – проговорил старший и крикнул: – Эй, Евлашка! Кто сегодня Тихона кормил?
Оказалось, что неудачные экземпляры сегодняшней выставки хлебобулочных изделий отдали на корм скоту. Марфушин хлеб попал Ницше. Служка протянул его ослику, но тут Тишка взревел и первым делом, развалив ограду своего стойла, погнался за невольным отравителем. А там уже досталось всем.
Мой, однако, просчёт. Надо было сразу проследить, чтобы закопали отраву. Заболтался с царём, виноват. А Тихон и правда, какой-то генномодифицированный. Спасибо ему за спасение моего ослика.
В результате на двор, где меня держали в плену, я попал уже близко к сумеркам. Там царили тишина и спокойствие, что странно. Зная Якова и Гаврилу, можно было предположить, что они будут материться на всю улицу в ожидании смены караула. Однако ж меня встретила тишина.
Впрочем, нет. Из дома раздавался храп. В недоумении я вошёл внутрь и огляделся. Яков и Гаврила спали в обнимку на полу воистину богатырским сном. Я и толкал их, и по щекам хлестал, даже попинал слегка – всё бесполезно. Пришлось сходить до колодца и принести студёной воды. Правда, Яков даже после вылитого на него ведра не проснулся. А вот Гаврила сел, отплёвываясь, и уставился на меня мутным взором.
– Ванёк! – заулыбался он, сфокусировав на мне взгляд. – Что-то меня сморило…
– Что случилось? Где пленники?
– Какие пленники? – Гаврила задумался. Через десяток секунд он, кажется, что-то вспомнил и произнёс: – Где Яшка?
Я взглядом указал в сторону, где всё ещё храпел его напарник.
– Яшка, подъём! – проорал Гаврила. Конечно же, безрезультатно.
– Давай рассказывай, – велел я. Он вздохнул и сердито промолвил:
– Долго мы вас ждали. Степан же обещал сразу прислать телегу! Что у вас стряслось?
– Сначала ты.
– Ладно. Надоело вас ждать, мы сели на дворе перекинуться в дурачка. Вдруг в доме раздался какой-то шум. Я пошёл проверить. У меня всё.
– Как так «всё»? – не понял я.
– Следующее моё воспоминание, как на меня льётся ледяная вода.
– Интересная история, – я почесал нос. – Хватай вёдра, отливай Якова. Может, его история будет длиннее.
Рассказанная после трёх вёдер воды история Яшки была не намного длиннее. После того, как Гаврила отправился в дом и не вернулся, Яков последовал за ним. Сразу же он учуял какой-то посторонний запах. Увидел лежащего на полу напарника, попытался его вынести, но сил хватило лишь на несколько шагов.
– Усыпляющий газ, – прокомментировал я. – Хлыщ неплохо подготовлен. Хорошо ещё, что вас не убили.
Оба бойца стояли, потупив взор. Чую, знатный разнос им устроит Степан.
В свою опочивальню я пришёл совершенно разбитым. Василисы в комнате не оказалось, и я сразу завалился спать.
16
Я шёл по лесу. К счастью, не Тараканьему. Обычный такой лес. В основном лиственный, но кое-где виднелись сосны с ёлками. Местами попадались грибы. Чаще других это были красноголовые подосиновики.
– Вот ведь. Пошёл за грибами, а корзинку не взял! – усмехнулся я, продолжая двигаться вперёд и осматриваясь по сторонам. – О, малина!
Я устремился к кустам с крупными красными ягодами на краю солнечной полянки, но вдруг справа раздался хруст ломающихся деревьев. Нырнув в малинник, я уставился в ту сторону, откуда доносился шум. Вскоре берёза в пятидесяти шагах от меня рухнула и я увидел… Наверное, ноги. Длинные. Метров пять в высоту. И весьма стройные, если так можно сказать. Коленками назад, как у куриц. Пытаясь разглядеть их обладателя, я задрал голову. Над ногами возвышалось какое-то строение. Для будки дозорного великовато, для избы – маловато, да и архитектурка не та. Окошки больше похожи на бойницы, крыша плоская, из середины стены торчит какая-то толстая палка. Строение встало на краю поляны, с лёгким скрипом поворачивая эту палку вправо-влево. Я затаил дыхание, ожидая, что будет дальше.
Вскоре со страшным скрежетом ноги согнулись. Избушка утвердилась дном на земле. Видимо, сзади открылась дверь, и из-за угла строения вышла невысокая сухонькая фигурка с палкой в руке.
– Ивашка, хулиган малолетний, вылазь из малинника! – услышал я дребезжащий старческий голос. – Ты что ж думаешь, я тебя не замечу?
Признаться, так я и думал. Пришлось выйти. Как-то незаметно для меня старушка оказалась рядом и схватила моё левое ухо своей маленькой, но крепкой ручкой.
– Вымахал то, аки бычок калмыцкий, а всё прячешься по кустам! Стыдобища!
– Постойте, бабушка! – я кое-как высвободился и отскочил в сторону. – Простите великодушно, но я вас не помню.
– Дожили! – старушка всплеснула руками. – Не помнит он! Ну, сейчас я тебе напомню!
С этими словами старушка крутанула свою палку, и я почему-то перевернулся через голову.
– Вспоминай, недоросль! – бабуля начала гонять меня палкой по поляне.
Я уворачивался как мог, пытался сбежать, но она всегда оказывалась рядом раньше, чем мне удавалось разорвать дистанцию. Наконец, совершив длинный полёт-кувырок, я укрылся всё в том же малиннике.