Истинная вера
Шрифт:
Зак говорил тихо, но во время его речи, казалось, даже деревья перестали шуметь листвой, прислушиваясь. Чего уж говорить об оборотнях? Натаниэль отступил. Было видно, как крепко сжались его кулаки и как на лице ходят желваки.
Насилие над женщиной являлось для Натаниэля той чертой, перейдя которую мужчина переставал быть мужчиной. Да и человеком, в принципе. Слава дуэлянта и повесы шла с ним рука об руку, и в большинство дуэлей Натаниэль ввязывался с тем, чтобы защитить обиженных. И, конечно, для подчиненных лейтенант Райт был примером в том числе в вопросах чести. Услышав слова Зака, Этеры, потерявшие товарищей, с недоумением смотрели друг на друга. В их взглядах, адресованных командиру, легко читался
— Я понимаю, — после непродолжительной паузы выговорил Натаниэль. — Но, Зак, мы не можем позволить себе воевать с народом, — он тщательно подбирал слова, стараясь не просто донести мысль, но быть убедительным в глазах людей, знающих его не первый день. — Это была бы очень неравная битва, не находишь? Да, на своем месте они поступили жестоко, но это не дает нам карт-бланш на низость. Вооруженный мечом и магией воин не может воевать с обычным необразованным селянином. Даже на словах. Они не поймут своей ошибки и только обозлятся, искренне считая, что мы пользуемся правом сильного, а вовсе не справедливостью. Марийка — в своем праве. Она, в некотором роде, на равных со своими обидчиками. А мы — нет. Нас защищает происхождение и сила, им нечего нам противопоставить… Поэтому исходить мы можем только из законов Королевства. Среди выживших есть непосредственные виновники?
— Нет, — не оборачиваясь ответил Берт. — Их… волки съели.
— С волков спроса быть не может, — серьезно кивнул Натаниэль. — Проявите милосердие, Ваше Высочество. Возможно, нам это сейчас нужнее, чем им.
Амелина в очередной раз почувствовала, насколько ничтожен ее жизненный опыт, и что знания, даже самые обширные, мало чего стоят, пока являются лишь теорией. За одну поездку она узнала больше, чем за всю предыдущую жизнь. И открытия касались прежде всего ее самой. Ее мировоззрения и мироощущения. Амелина прекрасно видела, как перекосилось лицо Натаниэля после слов Зака, кожей ощутила испытанную мужчиной неприязнь. Но он не позволил себе пойти на поводу у эмоций. Натаниэль руководствовался долгом и призывал товарищей следовать своему примеру. Это и есть истинная сила: умение преодолеть себя там, где это сложно, но необходимо. Она же этим самым эмоциям поддалась, быстренько развесив ярлыки. Только воспитание сдержало в тот момент от мелочных резких высказываний. Сколько раз госпожа Беата говорила: милосердие — это огромный душевный труд, он требует невероятных усилий. Но, не зная бед, прощать легко. Амелина ужаснулась: в сокровенных мыслях она лелеяла мечту в будущем занять место наставницы. Но вдруг истинное милосердие ей недоступно? И снова в голове зазвучали слова Эдварда: вы не знаете жизни и людей. Не знает. Действительно не знает.
— Ваше Высочество? — надавил Натаниэль, когда пауза немного затянулась.
Зак замер. Он растеряно смотрел на друга, пытаясь осознать смысл сказанного. Законы ведь не зря придумали. Ведь действительно, есть риск так, шаг за шагом, исходя из самых благородных стремлений, подменить справедливость собой. Своими часто субъективными представлениями. Да, Натаниэль определенно прав: проявление милосердия необходимо прежде всего власть имущим. Чтобы не скатиться в жестокость. Чтобы оставаться людьми. Слова Натаниэля натолкнули Зака на мысль о еще одной промашке. На которую он, как принц, не имел права.
— Ты прав, — Зак кивнул. — Я заигрался в справедливость. Впредь буду разумнее. Лина, уделишь мне минутку?
Амелина кивнула, позволив Заку взять себя под руку и повести куда-то в сторону. Несмотря на написанное на лице Марии недовольство, женщина осталась стоять на месте.
— Он не обидит Лину, —
— Поговорим об этом, когда дочерей родишь, — невесело усмехнулась Мария.
— Это вряд ли, — Натаниэль внезапно помрачнел. — До дочерей я не доживу с такой службой.
— Доживешь, если начнешь слушать себя да Всемилостивого. Трех замуж выдавать придется. Тогда-то мои слова и вспомнишь, — парировала женщина.
Натаниэль помотал головой: к демонам такие пророчества. Он свою судьбу знает.
Мария посмотрела вслед удаляющейся парочке и развернулась в сторону дома Граубайнов. Волки начали расходиться.
Староста быстро организовал для Этеров горячий обед, не забыв пригласить и Натаниэля с Джерардом. Однако Берт заявил, что со своими гостями разберется сам. До заката оставалось не так много времени, людям было просто необходимо отдохнуть и перекусить, поэтому решили встретиться на выходе из деревни через час. Заботы о выживших жителях Фельдорфа Дитрих Вальд полностью взял на себя, уверяя друзей, что новых беспокойников в деревне точно не появится. На том и порешили.
Зак провел Амелину сквозь задний двор старостиного дома, за которым возвышался небольшой холм, усеянный первоцветами. С холма открывался чудесный вид на всю заимку. С маленькими аккуратными домиками, утопающими в магнолиях, ухоженными грядками и курами, бегающими вдоль центральной улицы. Идиллия. Но самое важное — они действительно остались наедине. И от этого на душе было тревожно.
— Что-то случилось? — Амелина оглядывалась по сторонам, ожидая подвоха или очередной внезапной опасности. Она боялась, что после возвращения домой ей везде станут мерещиться беспокойники.
— Да, — Зак улыбнулся и, подойдя к Амелине вплотную, заглянул ей в глаза. — Натаниэль напомнил мне об одной вещи.
— Какой? — смущенно прошептала Амелина.
— Будешь моей женой? — он протянул раскрытую ладонь, на которой лежал королевский перстень-печатка. — Я… К сожалению у меня нет с собой матушкиного кольца, но, как только мы вернемся, оно станет твоим.
Зак смотрел выжидающе. Он не торопил, а просто терпеливо ждал, когда зубы Амелины перестанут стучать и она сможет связать хотя бы пару слов. Мягко говоря, неожиданно.
— Зак… — Амелина закрыла лицо ладонями: предложение руки и сердца было последним, что она ожидала услышать в перерыве между битвой с беспокойниками и ожидаемым нападением «Братьев солнца». — Ты вовсе не обязан. Я… я поговорю с Марией… Это же я во всем…
Слово «виновата» не успело сорваться с ее губ. Зак, похоже, не хотел слышать очередной поток глупых оправданий. Поэтому притянув Амелину к себе, так страстно поцеловал, что не осталось ни малейшего сомнения, кто из них «виноватый».
— Прошу, не отказывай мне сейчас, — прошептал он ей на ушко, немного отстраняясь, но не размыкая объятий. — Я не смогу держаться в стороне. Мне надо чувствовать, что ты рядом. Что тебе ничего не угрожает. Но если ты отвергнешь меня, откажешься носить мое кольцо, это будет воспринято как распущенность. А я все же принц. Лина, умоляю, спаси мою репутацию!
И если в начале пламенной речи Зак казался предельно серьезным, то под конец он перешел на заговорщический шепот, сменив объятия на панибратское похлопывание по плечу. С уст Амелины сорвался нервный смешок. Только Зак мог свести трогательное и страстное признание к шутке. Что, впрочем, только добавило ему привлекательности. Упади он на колени и начни клясться в вечной любви, Амелина бы ни слову не поверила.
— Обещаю, если ты решишь, что брак все же не для тебя, я не буду настаивать. Но сейчас нам будет очень сложно делать вид, что ничего не происходит. Ты же тоже чувствуешь эту связь… — он смиренно опустил голову.