Истинные поклонники
Шрифт:
Машина «скорой» приехала только через сорок минут. Всё это время я так и сидел возле тела жены и сжимал её холодеющие руки. Прибывший врач ловко ощупал её, что-то буркнул сопровождающему фельдшеру, и Машу как-то очень быстро подняли и унесли.
Я сидел в прихожей ещё какое-то время. Потом меня переклинило, и я принялся рыдать, ударяя себя по голове и выкрикивая ругательства. Клянусь, в тот момент я ненавидел себя так сильно, что был готов наложить на себя руки. Отвлёк меня звонок с работы. Попеременно то бессвязно что-то бормоча, то рыдая, я пытался
***
После обеда я очнулся от того, что мне позвонил какой-то человек и, не представившись, потребовал срочно привезти в городской морг все необходимые документы жены и зачем-то её медицинскую карту. И мою. Я удивился последней просьбе, поскольку карты уже давно перевели в электронную форму, но послушно доплёлся до поликлиники и терпеливо выстоял очередь в регистратуру. В обычной ситуации моё полуобморочное состояние стало бы непреодолимым препятствием, но в этот раз за наши карточки почему-то даже не пришлось бороться. Едва услышав нашу фамилию, склочная старуха за стеклом переменилась в лице и умчалась куда-то за стеллажи. Там она обменялась несколькими взволнованными фразами с кем-то, а потом вернулась с нашими картами и испуганно всучила их мне.
Я сел в машину и поехал в морг. По дороге мне пришлось несколько раз останавливаться у обочины, потому что я путался в карте и никак не мог сообразить, куда свернуть. В итоге, два раза превысив скорость, проехав на красный и чуть не сбив на переходе мать с двумя детьми, я кое-как добрался до морга и бросил машину на парковке поперёк разметки. На самом деле я вообще не соображал, что делаю, и всё время обдумывал только одну мысль – смог бы я помочь ей, если бы не глазел на соседей, а сразу же бросился в прихожую, пока её сердце ещё билось. Двери я не запер, а ключи оставил в замке зажигания, но мне на самом деле было совершенно всё равно, что случится с машиной. Всё потеряло смысл без любимой жены…
В морге меня встретили излишне приветливо. Я б даже сказал, подозрительно приветливо. Кто-то куда-то позвонил, и меня тут же проводили в какой-то кабинет, где сидел престарелый мужчина в белом халате. Он как раз увлечённо расчёсывал большим деревянным гребнем свою ухоженную седую бороду, когда я открыл дверь и вошёл.
– Кирилл Иванович? – спросил он, вскакивая из-за стола и направляясь ко мне с протянутой для рукопожатия ладонью. – Добрый день!
Я молча поздоровался и сел на предложенный стул.
– Как чувствуете себя? – заботливо поинтересовался он, поспешно пряча в ящик стола гребень и масло для бороды.
Я хмуро пожал плечами и посмотрел на фотографию на столе, на которой он слишком интимно обнимал какую-то молодую женщину.
– Расскажите подробнее, как это случилось, – попросил он, кладя руки на клавиатуру и приготовившись слушать меня.
Спотыкаясь и путаясь в словах, я кое-как изложил, при каких обстоятельствах нашёл жену мёртвой.
– То есть она точно ничего не пила и не ела до этого? – настойчиво
– Мы только собирались завтракать, – я начал выходить из себя, потому что все эти непонятные вопросы казались мне излишними.
– А что вы ели и пили вечером? Накануне. Что?
– Это так необходимо? – разозлился я.
– Это очень необходимо, – он наконец-то убрал со своего холёного лица дурацкую приветливую улыбочку, а в его взгляде проступила серьёзная озабоченность.
Я пожал плечами и кое-как вспомнил наше вечернее посещение хинкальной и чипсы перед сном, которыми мы заедали неинтересный итальянский фильм, рекомендованный моей излишне умной сестрой.
Он записал адрес хинкальной и марку чипсов.
– Вы все чипсы съели? Упаковку ещё не выбросили? – его настойчивые вопросы сбивали меня с толку.
– Все съели. Пакет в мусорке. Я не успел выбросить пакет… Обычно перед тем, как сесть в машину…
– Кто ел больше, вы или она? – спросил он.
– Хинкалей я больше. Она их не любит… Не любила… Чипсы она всегда любила, я старался особо не есть, всё-таки вредная еда…
Следующие две минуты я снова плакал, стыдливо отвернувшись к стене, а врач стоял у окна и смотрел вдаль, сцепив руки за спиной и вздыхая. Больше всего мне хотелось уйти, и я решительно не понимал, к чему вообще весь этот глупый допрос.
– Зачем эти вопросы? – промычал я, когда наконец-то смог снова говорить. – Я хочу просто похоронить её.
– Всё очень непросто, Кирилл Иванович, – с готовностью откликнулся он, тут же возвращаясь за стол. – Но я не могу раньше времени вам пока ничего сообщить. Но вы обо всём узнаете!
– Я не понимаю, – я наконец-то закончил сморкаться. – Когда я смогу забрать её, чтобы похоронить?
– С этим… есть затруднения, – врач замялся и стал подозрительно бегать глазами из стороны в сторону. – Пока мы не можем отдать вам её тело.
– Почему это? – я посмотрел на него неприязненно.
– Потому что мы ещё ведём работу по определению причины смерти.
– А от чего она умерла? – мне мучительно хотелось услышать диагноз, потому что от этого зависело, какой величины чувство вины отныне будет жить во мне до конца жизни.
– Э-э… эта… – он сделал вид, что закашлялся.
– От чего она умерла?! – закричал я, мгновенно выходя из себя и забывая все рекомендации, которые обычно помогали мне держать гнев под контролем.
– Мы не знаем, – он прикусил нижнюю губу и посмотрел на меня виновато, как побитая собака.
– Как такое может быть? – я встал со стула и шлёпнул ладонью по столу. – Значит, у вас тут плохие врачи, раз вы не можете определить это!
– Возможно, – неожиданно согласился он, кивая головой. – Поэтому нам нужны расширенные анализы и изучение обстоятельств смерти вашей жены.
– С каких пор смерть обычных людей вдруг начала заботить вас?! – агрессивно выкрикнул я, плюясь слюной ему в лицо. – Написали бы «инфаркт», как вы это обычно делаете! И никто бы никогда не узнал настоящую причину!