Истинные поклонники

Я перевернул на сковороде кусочки колбасы и довольно улыбнулся – завтрак будет просто бесподобный.

– А ты не видел мою сумку? – крикнула жена из прихожей.

Я обречённо вздохнул и ответил, борясь с раздражением:

– Каждый раз одно и то же. На комоде посмотри!

Через полминуты она откликнулась:

– Нашла!

– Ну, естественно, – пробормотал я под нос, выкладывая розовые кусочки колбасы на тарелку.

– А куда я дела ключи?

– Да твою ж

мать! В вазочке посмотри под зеркалом! – я быстро порезал сначала хлеб, затем сыр и достал из банки несколько дорогущих греческих оливок.

Чайник закипел, и, обжигаясь о горячую ручку, я налил кипяток в чашки. Потом достал из холодильника вчерашние сырники и сунул их в микроволновку. И в этот момент из прихожей и послышался какой-то глухой стук.

– Маш! Иди есть! – крикнул я, озабоченный тем, что сметаны осталось совсем немного, а жена не могла есть сырники без неё. Придётся отдать ей все остатки, а свои съесть насухую.

Во дворе раздался грохот. Я быстро подскочил к окну и уставился на синюю машину учителя музыки, которая протаранила хлипкий заборчик палисадника и врезалась в стену дома.

– Ничего себе, – удивился я, высовываясь из окна, чтобы убедиться, что моя машина не пострадала. – Маш, тут во дворе авария!

Пару минут я наблюдал за тем, как к машине сбегаются соседи. Жена учителя рыдала и кричала на весь двор, кто-то вызвал «скорую», самого учителя выволокли на траву, и медсестра из соседнего подъезда, с которой я вечно ругался в поликлинике, принялась неумело, но с энтузиазмом делать ему искусственное дыхание.

В этот момент в доме напротив, на третьем этаже, в квартире владельцев местного ломбарда тоже наметился какой-то шум. Через открытые окна можно было смутно разглядеть дельца Володьку и его злобную жену, которые метались по квартире. По их отдельным выкрикам стало ясно, что что-то случилось с Володькиной престарелой матерью, которая внезапно заснула и не хотела просыпаться.

– Жуть какая, – пробормотал я, отпрянув от окна и потирая лоб. – И что за двор у нас такой. Люди мрут как мухи…

Только сейчас я обратил внимание на то, что жена в кухне так и не появилась.

– Маша! – закричал я, начиная злиться. – Ты опять опоздаешь на работу! И я из-за тебя!

Жена молчала, и тогда какие-то нехорошие мурашки пробежали по спине. Видимо, на меня так подействовали сразу две смерти во дворе.

– Сколько можно вести себя как ребёнок! – начал я выговаривать, выходя из кухни в коридорчик и направляясь в прихожую. – Ну как так…

Я резко замолчал и замер на месте, увидев на полу ногу жены, выглядывающую из-за поворота. Потом секундный ступор прошёл, и я кинулся к ней. Маша лежала в какой-то неестественной позе. Её лицо с широко открытыми глазами казалось совершенно спокойным.

– Маша, милая, что с тобой?! – воскликнул я, падая на колени и приподымая её голову. – Маша, тебе больно?! Скажи что-нибудь!

Голова

жены безвольно болталась, словно у тряпичной куклы. Я судорожно ощупывал её шею, чтобы определить пульс, но мне это никак не удавалось. Тогда я схватил левую руку и попробовал найти пульс там. Безрезультатно.

Паника и ужас охватывали меня от того, что уходило драгоценное время, а я никак не мог ей помочь. А если это инсульт? Или инфаркт? Ну почему я не бросился к ней сразу, как только услышал шум?! Почему глазел в окно, пока она тут лежала беспомощная?!

Я аккуратно положил её голову на пол и бросился на кухню за мобильником. Нашёл в справочнике телефон «скорой» и нажал кнопку вызова. Занято! Чёрт, вы издеваетесь?! Я набирал снова и снова, бесконечное множество раз, но все диспетчеры станции «скорой помощи» оказывались заняты. И вдруг в очередной раз длинный гудок оборвался и усталый женский голос произнёс:

– Алё, «скорая» слушает.

– Хватит обсуждать рецепты и сериалы! – заорал я как бешеный, возвращаясь в прихожую и становясь на колени возле жены. – Не могу полчаса до вас дозвониться! У меня жене плохо!

– Что с ней? – диспетчер профессионально решила не вступать в споры со мной, а сразу перешла к сути.

– Я… я не знаю! Она лежит и не отзывается! – взволнованно ответил я, снова трогая Машину шею. – Глаза открыты! Упала и лежит! И я не могу нащупать её пульс! Срочно выезжайте! Пожалуйста!

– Тут ещё одна, – еле слышно сказала диспетчер кому-то, отвернувшись от телефонной трубки или неплотно прикрыв микрофон.

– Эй! Вы меня слышите?! – разозлился я, хлопая Машу по щеке. – Срочно машину! Срочно!

– Она подаёт признаки жизни? – тускло поинтересовалась женщина, которую я в тот момент возненавидел за явное равнодушие.

– Она не двигается!

– Попробуйте определить, дышит ли она. Посмотрите на грудь и живот. И прислоните зеркальце ко рту, не появится ли конденсат.

– Погодите! – я быстро огляделся по сторонам и почти сразу увидел сумку жены, которая стояла на комоде.

Я схватил её и быстро вывалил всё содержимое на пол. Разбрасывая помады и прочую косметику, я нашёл зеркальце и поднёс его к Машиным губам.

– Дыши, – прошептал я, охваченный отчаянием. – Умоляю тебя, дыши!

Я смотрел на Машу, и во мне нарастала паника.

– Я не могу понять, дышит она или нет, – сдавленным голосом сообщил я в трубку.

– Ждите, как только машина освободится, мы направим её к вам, – устало сообщила диспетчер. – Адрес давайте.

Я диктовал наш адрес, вспоминал возраст жены, отрицал приём наркотиков и алкоголя, перечислял её хронические заболевания, но всё это делал машинально, почти не замечая, что именно я говорю. Я всё глубже впадал в ступор, безотрывно глядя на бледнеющее лицо и остекленевшие глаза, в которых не осталось совершенно никакого выражения.