Истины нет
Шрифт:
— Не ошибаетесь, — сухо ответил Марк. — Но я хотел бы не растекаться мыслью по древу, а сразу перейти к сути вашего прибытия. У меня мало времени.
— Да, конечно. Единственная доктрина — целесообразность? Так, кажется, звучит девиз Марка Ирпийского? — расплылся в улыбке кардинал.
Марк молча смотрел на гостя.
— Время сейчас неспокойное, — снова заговорил Грюон.
— Оно всегда такое, — отрезал Марк.
Он был уверен, что Грюон пожаловал к нему не за тем, чтобы говорить подобные вещи. И это нервировало, но он ничем не явил своего раздражения.
— Сейчас особенно, — не смутившись,
Герцог промолчал, но священнослужитель и не ждал ответа.
— Даже ваши возможности, Марк Ирпийский, растут с каждым днем. Я прав?
Хозяин замка вздрогнул, но лицо его застыло, словно каменная маска.
— Будет вам, — кардинал дружелюбно развел руки в стороны и положил их на подлокотники. — Неужели вы думаете, что служитель Живущим Выше не способен увидеть то, чем сам обладает?
— Сейчас не то время, кардинал Грюон, — грозно проговорил Марк, — сейчас совсем не то время.
— Вы ошибаетесь, дорогой герцог, — кардинал наклонился вперед, — сейчас наступает именно то время, когда Сила возвращается. И вы это знаете, поскольку также обладаете ей. Вы наполняетесь Силой, словно колодец водой. С каждым днем вам становится все легче касаться ее. Чем ближе вода, тем легче ее использовать, но также легко и расплескать. И тогда снова надо ждать, пока колодец заполнится.
— К чему вы это все говорите, брат? — Марк нахмурился.
— Ваша Сила, герцог. Вы сами пытаетесь разобраться в ней. Оттого, словно червь, прогрызаетесь сквозь глину этих книг. Но ответа не находите, потому что Сила ваша другая. В этих свитках и рукописях нет того, что вам надо, и потому вы движетесь наобум.
Герцог мрачнел все больше.
— Вы, как этот слепец, идете в потемках, — кардинал указал на ворошащуюся кучу у стола.
— Вы ошибаетесь, Ваше Высокопреосвященство, — произнес Марк сквозь зубы, — ни единого раза мне не удалось взять хоть немного Силы из колодца, как вы изволили выразиться. Все эти рукописи. С молитвами… Бесполезны! Мои сбиры нашли мне самые древние и забытые молитвы. Самые разные. Ничего не вышло! Я даже…
— Я знаю, — успокаивающе произнес пресвитер, — я знаю, поэтому и приехал. Вы пытались призвать мертвецов.
— К-как? — герцог неожиданно побледнел.
— Не только у вас есть хорошие слуги, — уклончиво сказал Грюон. — Но я здесь не со святым заданием от инквизиции. Иметь с этими глупцами дела я не привык. Я знаю, как использовать вашу Силу, Марк. Вы обладаете совершенно другим талантом. И ваш колодец Силы не позволяет расплескать содержимое лишь потому, что вам не нужны молитвы. Вам нужно вот это.
Кардинал снял с пояса дорожный кошель и вытряхнул на ладонь скомканный кусок бумаги, развернул его, и на стол высыпалось с десяток блестящих черных семечек.
— Это семена датуры, — пояснил он. — Как только вы примете их, вы раскроете свои способности.
— И что же это за способности? — недоверчиво пожал плечами герцог, краем глаза разглядывая семечки.
— Способности у вас давно, Марк. Вспомните хотя бы тот случай, когда вы спасли королеву от секача. Разве это под силу
— Я убил его копьем. Не огненными шарами и не другими чародейскими молитвами.
— Конечно, вы услышали, как трещит валежник, и швырнули копье точно в то место, откуда выходил разъяренный секач. Вы пробили ему лопатку и пронзили сердце. Небывало хороший бросок.
Марк презрительно скривил губы в ответ на сомнение в его мастерстве.
— Небывало точный. Вы не кидали наугад, вы точно знали, куда нужно совершить бросок.
— И что же? Ваша Истинная Сила дает мне крепость руки?
— Точность броска в данном случае, герцог, — отмахнулся кардинал и продолжил: — А когда алийские легионы попали в мешок, и жрецы собирались их стряхнуть в горные расселины в Аргоссах? Кто указал, как и когда надо совершить обратный прорыв, чтобы уцелеть?
Марк набрал воздуха, чтобы заговорить, но кардинал не остановился:
— Вам удалось провести самого Аргосского Тигра, как тогда говорили. И единственный отряд, который спасся, был вашим. Кто в детстве не пошел со всеми на реку, когда случилась страшная гроза и двоих детей убило молнией? Вы способны видеть, Марк. А сейчас наступает время, когда вы можете это делать осознанно. Вы прорицатель. Ваша Сила уникальна.
Герцог, шумно выдохнув, осунулся и обмяк.
— И в этом проблема. Вы опасны, герцог. Вы очень опасны, и вас надлежит либо убить, либо заточить в яму, — резко сказал кардинал, выпрямляясь в кресле.
— Что? И вы явились сюда за этим? — Марк Ирпийский побелел, запуская тугие узлы желваков, и вскочил. — Вы смеете угрожать мне в моем замке? Да стоит мне…
— А вы знаете, что такое Предсказание? — взревел пресвитер, также вскакивая, ничуть не испугавшись сжатых кулаков герцога. — Знаете, что случилось с провидцами Эль-Эдала тогда, в мае тысячного года от Восхождения? Говорят, что в какой-то момент они, увидев грядущее, легли и умертвили себя. Оставили свой народ. А ведь они были великолепны в своем деле, и, если бы они дожили до той самой войны тысяча двести пятидесятого года, глядишь, не сидели бы мы тут сейчас. О, не говорите мне, что и пусть, и хорошо, что эти твари ничтожные, порождение Планов еретических, сгинули в ветрах. Ни в коем случае это не хорошо! Они были разумны, и знания их превосходили наши. И я думаю, что они увидели Истину. И своей смертью запустили это предсказание.
— И к чему это привело? Их народ разбит, рассеян, и лишь его остатки скрываются по горам и весям. А Эль-Эдал выжжен дотла.
— Уверен, что их предсказание еще не сбылось. И что наша прошлая победа — это будущее поражение.
Голос кардинала смягчился, и он снова опустился в кресло.
— Так что видеть будущее не так уж и плохо, если уметь верно истолковывать видения. Но для этого нужен кто-то вроде меня. Нельзя, чтобы пророк сам трактовал свои видения. Если знаешь плохое, то не сможешь его избежать, как ни старайся. И знанием своим отравишь себе жизнь и превратишь ее в зловонные степи Радастана. И дар такой — это не благо. Предсказание вызывает бессилие и зависимость, а не могучую силу и превосходство. Знание породит скорбь и увядание. Я пришел помочь вам, — кардинал снова расслабленно коснулся спиной мягкой подушки на кресле. — Я помогу вам.