Источник магии
Шрифт:
— До его логике, ты будешь полным идиотом, если так поступишь.
Стоявший неподалеку и внимательно прислушивавшийся Добрый Волшебник согласно кивнул.
— Перл! — позвал Бинк.
Нимфа подняла на него свои прекрасные глаза, и запахло старыми костями.
— Демон пугает меня больше всего на свете! — дрожащим голосом произнесла она. — А его магия... Стоит ему только моргнуть, и от всех нас ничего не останется.
— Выходит, ты не освободила бы его?
— Нет, Бинк... никогда. — Она немного смутилась. — Я знаю — ты выпил зелье... и потому я, может быть, поступаю нечестно, но... Я так боюсь того, что может натворить Демон, что согласна
И опять Добрый Волшебник кивнул. Нимфы, как известно, были довольно незамысловатыми, прямолинейными созданиями, не скованными сложными, взаимно перекрывающимися пластами совести или социальной стратегии. Собственно, реальная женщина могла испытывать те же чувства, что я Перл, однако выразила бы их гораздо тоньше, приведя несравненно более убедительные доводы. Нимфа же просто говорила то, что думала.
Итак — и логический, и эмоциональный советчики не рекомендовали Бинку освобождать Демона. Но все же он остался в неуверенности. Было нечто в этом огромном, супермагическом, играющем в свои странные игры существе...
И вдруг он понял — честь! Демон был честен — в рамках их, демонских, понятий о чести. Он не нарушил правил игры — ни в малейших деталях. Хотя никто из его партнеров или их подопечных за ним не наблюдал и не заглядывал сюда всю эту тысячу лет. Какая целостность! — она попросту невозможна для человека. И что же — за это Демона наказывать?..
Бинк оторвался от раздумий и повернулся к Волшебнику.
— Я уважаю тебя. И уважаю мотивы Мозгового Коралла. — Он обратился к голему. — Думаю, ты заслуживаешь шанс обрести полную реальность... — Сделав паузу, он сказал нимфе: — Я люблю тебя... Но и уважение и любовь окажутся лишь бесплодными фантазиями, если я не буду уважать и любить справедливость. Если позволю личным привязанностям и желаниям возобладать над исходной чистотой и честностью моей цели. В этом случае я потеряю праве называть себя моральным существом. Я должен поступить так, как считаю правильным.
Его спутники смотрели на него, ничего не отвечая.
— Проблема в том, — продолжал Бинк после кратковременного молчания, — что я не уверен в том, что является правильным. Логические обоснования Демона настолько сложны и внечеловечны, а последствия утраты магии настолько непредсказуемы для нашей страны... Что здесь правильно, а что — нет? — Он снова сделал паузу. — Как мне сейчас хотелось бы поговорить с Честером!
— Ты можешь сделать это, — отозвался Хамфри.
— Как?
— Воды кораллового озера не убивают, а — наоборот — сохраняют. Сейчас кентавр погружен в эту жидкость и не в состоянии выбраться сам. Но он — жив. Коралл не может освободить его, потому что воды озера сходным образом сохраняют и его самого. Но ты — можешь. Если сохранишь магию нашей страны и воспользуешься феноменальной силой этого места.
— Опять ты предлагаешь мне искушение личной привязанности! — сказал Бинк. — Я не могу позволить ничему личному влиять на меня!
Теперь ему было ясно, что он еще далеко не выиграл битву против Мозгового Коралла. Да, физически он возобладал, но интеллектуально — весь в сомнениях. Где ему взять полную и ясную уверенность, что то или иное его решение окажется исключительно независимым и беспристрастным?
И тут его снова озарило!
— Веди спор за другую сторону, Волшебник! Докажи мне, почему я должен освободить Демона?
— Ты не должен освобождать его! — испуганно возразил Волшебник.
— Так считаешь не ты! Так считает Коралл. Мне неизвестно, действительно ли это — твое мнение, или только воля твоего хозяина. Поэтому теперь ты станешь приводить доводы за противоположную сторону, а я буду доказывать, что Демона следует оставить в заключении! Возможно, так обнаружится истина.
— Да ты и сам стал вроде демона, — пробормотал Хамфри.
— Итак, я утверждаю, что мои друзья важнее безличного Демона, — провозгласил Бинк. — Не знаю, что правильно для X(A/N)th'а, но уверен, что моя друзья заслуживают лучшей участи. Как я смогу оправдать совершенное по отношению к ним предательство, если освобожу Демона?
Вид у Хамфри был такой, словно он проглотил Дурной Глаз, но все же он заставил себя подыграть Бинку, и получилось это довольно натурально.
— Речь идет не о предательстве, Бинк! Ни одно из существ Ксанта (и твои друзья в том числе) никогда бы не узнало магии, если бы не присутствие Демона. Теперь срок его заключения кончился, и он должен быть освобожден. Поступить иначе — значит извратить твою роль в игре Демона.
— У меня нет обязательств перед Демоном и всеми ими в их игре! — возразил Бинк, входя в роль. — Я оказался здесь по чистой случайности!
— Но это и есть твоя роль! Она заключается в том, что ты — разумное существо, на которое не оказала воздействия воля Демона — он не подстроил все так, чтобы ты пришел сюда по чистой случайности или по собственной инициативе с целью освободить его. Ты сражался против нас всех, чтобы достичь этого решающего момента, и — победил. Неужели теперь ты готов от всего отказаться?
— Да, если так будет правильнее всего.
— Но как ты осмеливаешься предполагать и рассчитывать, что правильнее всего для такого существа, как X(A/N)th?.. Освободи его — пусть он сам устраивает дальше свою судьбу!
— За счет моих друзей, моей земли и моей любви?!
— Справедливость — абсолютна. Ты не можешь противопоставить ей личные факторы.
— Справедливость не абсолютна! Она всецело зависит от различных обстоятельств. Когда обе стороны кладут на чаши весов и правоту, и неправоту, то предвзятость...
— Нельзя взвешивать на весах правоту и неправоту! — Хамфри все с большей страстностью проникался ролью Адвоката Демона, и теперь Бинк был уверен, что Хамфри говорит именно за себя, а не за Коралла. Враг был вынужден освободить Хамфри, по крайней мере до этого предела, позволив ему играть такую роль. Разум Волшебника и его эмоции не были стерты, и это было частью того, что Бинку хотелось узнать. — Правоту, как и неправоту, не ищут в предметах или событиях, им нельзя дать точное определение на языке людей или Демонов. Они — всего лишь аспекты чьей-либо точки зрения. Вопрос только в том, следует ли позволить Демону продолжить игру по привычным для него правилам.
— А он и без того продолжает ее по своим правилам. Если я освобожу его, я их тоже не нарушу. У меня нет перед ним обязательств!
— Честь Демона заставляет его выносить такие ограничения, которые не по силам человеку. И нет ничего удивительного в том, что твои понятия о честя значительно ниже этого безупречного стандарта.
Бинку показалось, что на него обрушилось проклятие, способное мгновенно уничтожить целый лес. Волшебник оказался сокрушительным мастером ближнего боя — даже защищая дело, в котором в действительности был оппонентом! Правда, такова и могла быть истинная позиция Волшебника, свободного от каких-либо посторонних могучих влияний. Да, Коралл вынужден позволить Хамфри оставаться сейчас самим собой.